Но для этого у меня есть Жанна. Милая и добрая версия Аманды. Взяв ее за руку, сразу же почувствовал успокоение. Она действует на меня позитивно и умиротворяюще. Хорошо ли это или плохо для политика?
Должно быть у того, кто связан с политикой, вторая половинка должна быть задорной и разгоняющей кровь. Но если взглянуть на аналогичную ситуацию с другой стороны, то где, как ни дома, хочется спокойствия и тишины? Жена должна быть теплой и уютной. Жанна, по сути, такой и является. Огромным ее плюсом можно назвать внешность. Правда, жениться я пока не собираюсь. Да и вряд ли ее выберу в качестве второй половины до конца дней. Но на период предвыборной агитации вполне.
Дера ее за руку, повел в фойе, где продолжился банкет в честь премьеры документального фильма.
– Митчелл, – Аманда подошла сзади, хлопнув меня по плечу, когда брал напитки нам с Жанной.
– Привет еще раз. Прекрасный фильм! – закивал.
– Спасибо! Теперь ты знаешь главную причину премьеры. Я буду баллотироваться в Сенат, – гордо произнесла.
– Митчелл тоже! – Жанна вклинилась в беседу.
– Вот как? – Аманда расширила свои голубые глаза.
Окинув оценивающим взглядом Жанну, посмотрела на меня.
– Ты серьезно хочешь в Сенат? – уже не выглядела такой милой.
Высокомерно вздернув бровью, напоминала ведьму. Стоя рядом с настолько похожими внешне девушкаи, но кардинально разными по характеру, понимал… Они абсолютно разные! Абсолютно! Как белое и черное! Как холодное и горячее! Как мягкое и жесткое.
Как мне повезло с Жанной. Как все же мне повезло…
– Ты нас познакомишь?
– Да, конечно. Это Жанна, моя девушка. А это, – уже указал в сторону антипода своей голубоглазой красавицы, – моя бывшая одноклассница Аманда.
– Знаете что, Жанна. Вам не кажется, что мы с вами похожи? – вдруг она посмотрела на мою девушку.
– Нет, не кажется. Мы совершенно разные.
– О, это точно. Я феминистка и защитница женских прав. А вы кто? Придаток к Митчеллу? Вам не хочется самостоятельности? Или вы всегда готовы быть на вторых ролях?
– Вы феминистка? – Жанна нахмурилась. – Знаете, я тоже всегда считала себя феминисткой. Считала, что нужно считаться с выбором человека. Если он или она хочет быть «придатком», то это его или ее выбор. Осуждать, а уж тем более оскорблять, как мне кажется, не в моем праве. А вы не феминистка. Вы мужененавистница… Почему столько ненависти к Митчеллу? Чем он заслужил?
– О, что за глупости! Никакой ненависти! Мне просто его жаль.
– Жаль? Поэтому вы оскорбляете? Вам жаль человека и вы его оскорбляете… Знаете, мне кажется, хотя опять же не буду доказывать, что моя версия это правда в последней инстанции… Так вот мне кажется, что вам не жаль его, у вас просто какая-то злость и неприязнь к нему. Возможно на то есть причины. Но не это главное. Главное, что вы, как политик, до сих пор не можете справиться со своими эмоциями. А значит вам вряд ли выиграть место в Сенате, – произнесла она равнодушно, заставив мгновенно стать пунцовой от злости Аманду.