– Все они жмут на тревожные кнопки камер заморозки, посылая сигналы, – продолжил Фрейзер. – Не обращайте внимания. Размораживание в аварийном цикле создаёт огромную нагрузку на организм человека, поэтому вы должны сосредоточиться на предупреждениях системы медицинского мониторинга. У кого-нибудь есть такие?
Я посмотрела на дисплей. Он был заполнен аварийными сигналами, пришлось отфильтровать все, кроме медицинских.
– У меня сердечный приступ.
– И у меня, – донёсся перепуганный голос, его хозяину было не больше двенадцати.
– Все, у кого есть сигнал о сердечном приступе, направляйтесь туда на экстренной скорости, – приказал Фрейзер. – В аптечке багги найдите красный шприц, прижмите его конец к голой шее пострадавшего и нажмите кнопку.
Другие дети тоже кричали о медицинских предупреждениях, но я уже не обращала внимания на их отчаянные голоса. Я проверила место своего сигнала и приказала багги двигаться в ту сторону. Когда повозка резко остановилась и развернулась, послышались приглушённые крики и стук.
На блоках управления камер заморозки обычно мирно горели зелёные огоньки, но на этой лихорадочно вспыхивали красные. Там кто-то проснулся и молил о помощи, колотя кулаками по крышке.
Я знала, что человек в камере не может освободиться сам. Крышка каждой ячейки в телохранилище была надёжно заперта, чтобы помешать любопытствующим открыть её и навредить замороженному обитателю.
Я хотела остановить багги и проверить тревожные сигналы, что шли из этой камеры. Сигнал тревоги автоматически включает код разблокировки крышки, поэтому я могла бы открыть её и освободить неизвестного игрока из его тюрьмы.
Я хотела так поступить, но было нельзя. Кто бы ни лежал в камере, он чувствовал себя довольно неплохо, даже пытался выбраться наружу. Мне пришлось проигнорировать крики о помощи и направиться к человеку, умирающему от сердечного приступа.
Мой багги завершил разворот и помчался вперёд. Я нажала аварийную кнопку, чтобы увеличить скорость до критической. Камеры заморозки сливались в размытые линии по обе стороны, мотор протестующе скулил. Я даже не могла посмотреть, мигают ли аварийные огни на камерах, мимо которых мчалась, а рёв мотора заглушал все прочие звуки, но в памяти всё время повторялись крики и стук кулаков.
Мучительно долго я цеплялась за бешено мчащийся багги, не отрывая глаз от медицинского предупреждения на экране и бормоча код разблокировки: “AKX2281SDV. AKX2281SDV. AKX2281SDV.”
Наконец повозка затормозила, остановившись так резко, что я чуть не слетела с сиденья. Передо мной была камера с мигающими красными огнями.