Она держалась, сколько могла, пока вконец не расплакалась.
– Я… – растерявшись, о чем рассказывать, я отважился говорить правду, ну или какую-то из её версий. – Я пробовал гипноз и научился выходить из тела. Женю было тяжело разыскать, но если она всё помнит, значит, мне и вправду это удалось.
– Прошу приезжай! – взмолилась она.
– Конечно, я приду. Не плачьте, всё самое страшное уже позади.
– Да, Антон, мы тебя очень ждём.
Я положил трубку и расплылся в улыбке. Мне льстило, что эти влиятельные и надменные люди так прониклись ко мне. Я привел себя в порядок и снова достал остро модные джинсы.
«Они всегда нравились Жене. А эту футболку она сама мне когда-то купила».
Я надушился парфюмом, одел свои дорогие часы и попросил отца отвезти меня в больницу. Тот почему-то причмокнул, увидев меня в коридоре, но ничего не сказал.
Отец помог мне сесть в инвалидное кресло, и я покатился к больничным дверям, окрыленный гордостью за свой поступок. В холле меня встретил отец Жени. Он подбежал, словно швейцар в дорогом отеле, и, радостно хлопая меня по плечу, повез к лифту. По пути он гордо представил меня всем и каждому, как жениха своей дочери и перспективного юриста. Я переживал странные чувства. С одной стороны мне было чуждо подобное поведение, и, бывало, я часто высмеивал людей, поступающих подобным образом. С другой стороны меня распирало от гордости стать частью этого успешного во всех смыслах семейства.
– Антон, ты голоден? – наконец, обратился он ко мне. – Я могу заказать из ресторана обед!
– Не стоит беспокоиться, я ненадолго.
– Не говори глупостей, – вроде смеясь, но всё той же жёсткой интонацией отрезал он, – считай, что обед уже заказан!
Дверь в палату отворилась, и вскоре я увидел Женю. Её мраморное лицо окрасила слабая улыбка, а руки тонкими ветками потянулись к моей шее.
– Выйдем, оставим детей побыть вместе, – прошептала мать Жени ее отцу, и совсем скоро мы остались вдвоём.
Её тонкие пальцы забрались в мои волосы, а губы потянулась к моим губам.
– Поцелуй меня так же, как в том лесу, – страстно прошептала она.
Я знал, что как в том лесу уже никогда не получится, но я попробовал, как умел, и получилось ненамного хуже. Да, земля не уходила из-под ног от Жениных поцелуев, как это всякий раз происходило с Таней. И я не дрожал, предвкушая с ней встречу, как неумелый школьник, но, возможно, отсутствие этих симптомов было лишь на руку.
Теперь я совершенно точно знал, что под покровительством этих людей я далеко шагну. И все это расположение, которое совсем недавно было для меня недостижимо, всего за одни сутки из мечты превратилось в реальность, вызывая приступы самодовольства и безмерную гордости. Прекрасно изучив методы Олега Валерьевича – акулы юриспруденции, я предполагал, что он аккуратно шаг за шагом вынудит меня рассказать историю спасения его дочери во всех мельчайших подробностях. И я не ошибся. Каким-то непостижимым образом он уже вскоре был знаком с моей тетей, Хароном, и даже школьными друзьями Павликом и Михаилом. Опыт последних поразил его до глубины души. Я никогда не видел его глаза взмокшими, да и сейчас, сидя в своем гигантском авто, больше похожем на танк, он отвернулся в тонированное стекло, чтоб заглушить приступ сентиментальности.