– На самом деле я не санитар. Я сосед Людмилы. Заждалась она тебя совсем.
Дед замолк и прислушался. А я продолжал. Мне часто бабушка Люда рассказывала, как дед ухаживал за ней. Три года изо дня в день приходил под окна и звал на танцы. Однажды она купила новые туфли, чтоб идти в дом офицеров, а он их оттоптал. Совсем не умел танцевать. Но потом научился и танцевал лучше всех, потому что сильно любил ее.
– Купила новые туфли, накрутила волосы и ждет тебя у окна. А ты тут сидишь.
Он на мгновение посветлел, с надеждой посмотрел на дверь, но снова осунулся.
– Выгонит меня из нашего дома Людмила, я же снова пьяный приду.
– Из какого дома, вы же не женаты еще?
Дед задумался, словно прислушивался к чему-то.
– Давай, поспеши, а то там Петька весь порог оббил уже.
По рассказам бабушки Петька был ярый дедушкин соперник. И если б дед не подсуетился вовремя, то вышла б за Петьку, потому что уж больно хорошо на гармони играл.
– Петька уже вторую гармонь порвал, наверное, под окнами Людмилы. Торопись, Павел, торопись!
Я оглянулся на дверь, мне показалось, я услышал чьи-то шаги. Когда я повернулся, вместо деда сидел молодой красивый парень моего возраста. Он бодро вскочил на ноги и направился к двери, где его встретили двое мужчин в ослепительно белых халатах. Они взяли его под руки и, подшучивая, вывели из палаты.
Шокированный увиденным, я поспешил за ними. Один из медбратьев резко повернулся и шикнул на меня, как на кота.
– Куда вы его? – не удержался я.
– В рай, – смеясь, ответил он так, что я не понял, шутит он или всерьез.
– А ад есть? – не мог угомониться я, раз уж представилась такая возможность.
– Это и был его ад, – выглянул из-за спины деда другой светящийся медбрат.
– Ты здесь, парень, лучше не задерживайся, – прошептал тот, что был ближе, пронзая меня своими светящимися глазами.
– И не шуми, – добавил другой, игриво подмигнув.
– Людмиле пусть привет от внука Антона передаст, – шепнул я, – передайте ему.
– Он опоздал для встречи с ней, но ты все сделал правильно, – послышался ответ.
От этих слов мне стало грустно. Проводив деда взглядом, я протиснулся сквозь двери в свое крыло.
Я все думал над последней фразой светящегося медбрата и не замечал, как наступаю на разбитую плитку. Мои шаги становились все звучней, пока вдалеке я не услышал грохот. В голове кто-то настойчиво приказал:
«Не оборачивайся и ускорь шаги!»
Я так и делал, пока сзади кто-то огромный шагал грузными металлическими шагами, швыряя в разные стороны железные кровати, словно игрушечные. Сердце начало колотиться, и сквозь нарастающий грохот я услышал: «пять, четыре, три…» Но я знал точно, что должен добраться до своей палаты, снять тапочки и лечь на железную каталку. Только тогда я имел право проснуться.