– Антон! Антон! Вставай!
Я снова не мог выйти. Раз за разом открывая глаза, я все еще обнаруживал себя в полуразрушенной квартире. Собравшись с силами, я напряг все свое существо, и мысленно перенесся в тело. Я велел себе это сделать каждым мускулом физического тела и каждой частицей незримого сознания. Теперь я знал, что уже был не там, но еще и не был здесь. Тугое неповоротное тело сопротивлялось приказам воли. Я тщетно боролся с каменными веками в попытке хоть на миллиметр открыть их. Вдруг со стороны левого уха послышался странный звук. Ко мне кто-то приближался, шоркая тапками. Вскоре я услышал его тяжелое дыхание, а в следующую секунду он хриплым голосом заорал мне в ухо омерзительное «Бу-у-у». От испуга я открыл глаза. Надо мной повисли волосы Толика.
– Эй, бро, ну, слава Богу, хорош так пугать!
– Ты где был? – практически угрожая, закричал Харон. – Мы собирались вызывать скорую!
– Ну, в астрале, я предполагаю!
– Тебя там не было, – вскочил тот с кресла и принялся нервно ходить.
– Откуда ты знаешь? Может, это тебя там не было? – иронично подметил я.
Харон взбесился. Он кричал и махал руками, тыча мне в лицо прочитанными стопками книг. Поначалу было даже забавно, но затем я посмотрел на забившегося в угол Толю. Он сложил руки, точно так, как испуганная Женя в моей машине. Его брови непривычно нахмурились, а губы напряженно сжались. Он поглядывал на меня с опаской, словно всеми силами отгонял от себя мысли, что я сошел сума или серьезно болен. Мне стало не по себе от этой картины, и я решил поставить точку на спектакле Харона.
– Миша, успокойся и сядь в свое кресло! – прикрикнул я.
Оба вопросительно уставились на меня. Однако спустя мгновение Харон послушно сел в свое кресло.
– Я видел Виктора, твоего брата, наркомана.
– Да кто ты такой! – сжимая кулаки, привстал Михаил.
– Я больной псих. Пришел тебя позлить! Ты ведь именно так, полагаю, сейчас думаешь?!
Тот молча сел обратно.
– Я проводил твоего брата, его уже нет в этой квартире.
Харон испуганно заглянул мне в глаза.
– Что он говорил? Передавал мне что-то? – не сразу, но все же спросил он.
– «Привет» ты имеешь в виду? – игриво подметил я. – Нет, Виктор все это время переживал один и тот же момент – момент расставания с Надей. Он говорил одни и те же слова, провожая ее в последний раз, выкуривал одну и ту же сигарету и чувствовал все ту же нестерпимую боль.
Михаил резко отдернул занавеску и посмотрел на затянутое тучами ночное небо. По щекам блеснули капли слез.
– Я всегда знал, что он все еще здесь, но никогда не мог к нему добраться, – с сожалением произнес Харон.