Это я так думал.
Какой-то эффект от этого был. Однако я больше не был уверен, было это моим намерением или нет. Куски расколотого стекла утонули в полу — это хорошо, однако всё остальное также начало плавиться. Стены дома провисли, и мебель вокруг меня начала сползать. Подняв руку, я стал смотреть, как мои пальцы стали капать на пол, и засмеялся. Видел ли кто-нибудь когда-нибудь что-то настолько смешное? Я в этом сомневался.
За этим последовал неопределённый период безумия, в течение которого комната кружилась и менялась. Тени воспрянули к жизни, и Дориан с Маркусом появились, танцуя по комнате медленный вальс. Стол, который должен был стоять у них на пути, к тому моменту уже давно исчез.
В какой-то момент Айрин объявилась с озабоченным видом, глядя на меня.
— Папа! Что ты делаешь?
Я попытался ответить, но выкатившийся у меня изо рта язык каким-то образом оказался достаточно длинным, чтобы дотянуться мне до пояса. Не нужно и говорить, что это делало вменяемую речь невозможной.
Айрин встревоженно огляделась, несомненно удивлённая видом дерущихся друг с другом в углу стульев. Я хотел сказать ей не волноваться, поскольку это была дружеская потасовка между членами семьи нашей мебели, но слова снова меня подвели. Я уставился на неё слезящимися глазами, надеясь, что она расслабится.
И тут её лицо начало сползать вниз с одной стороны, будто её кости превращались в студень. Её рот раскрылся, и мои уши наполнились её вызванным ужасом воплем.
«О, нет! Что же я наделал?». Не в силах контролировать себя, я слишком поздно осознал, что моя дочь пала жертвой моих безрассудных капризов. Заточённый в собственном теле, я смог лишь молча возопить: «Пенни!».
После чего мир растаял.
* * *
Я очнулся некоторое время спустя. Я был в кровати, и несмотря на моё недавнее злоупотребление, ни малейшего признака головной боли не было. Я осторожно поднял голову, и подвигал ей из стороны в сторону, просто чтобы убедиться, что похмелье не ждало в засаде. Ничего.
Ни боли, ни тошноты, и мир оставался уютно устойчивым — ни малейшего следа покачивания или кружения. «Что случилось?»
И тут я вспомнил. Вскочив с кровати, я распахнул дверь спальни, и пробежал по коридору к комнате Айрин. Я нашёл её внутри — она спала, имея во сне тихий, ангельский вид. Не было никаких следов ужасного оплывания, которое я видел в ней прежде.
«Мне что почудилось?». Это показалось мне маловероятным. Алкоголь никогда не вызывал у меня галлюцинации, хотя, конечно, так сильно я напился впервые. Тихо закрыв дверь, я пошёл в общую комнату, гадая, что там найду.