Моя рука снова отсохла, но больше всего меня беспокоило не это. Когда мой заспанный мозг потихоньку начал соображать, я осознал, что пыхтение в моих ушах исходило от чего-то крупного, обнюхивавшего мою ногу.
Адреналин в такие мгновения — чудесная вещь. Моё восприятие разом расширилось, и в миг совершенной ясности я осознал несколько вещей. Во-первых, мы проспали, и моё тревожное заклинание потухло, или, возможно, дождь смыл круг, заставив заклинание закончиться раньше срока. Во-вторых, остатки рыбы, которыми я надеялся позавтракать, пропали. И последнее: мы были окружены стаей очень крупных волков, и, судя по всему, одной рыбы им было мало.
Тот, который обнюхивал мою ногу, видимо пытался определить, умер ли я, и если да, то пригоден ли я ещё в пищу. Когда моё сердце взбултыхнулось, и погнало кровь по венам, чуткий нос волка почуял разницу, и он решил проявить инициативу. Раскрыв пасть, он попытался куснуть мою очевидно вкусную ляжку.
Щит скорее всего не сработал бы. Я знал это по опыту с медведями, в результате которого Пенни осталась без руки. Вместо этого я влил как можно больше силы в таранный удар, чтобы оттолкнуть от себя хищника. Большая часть энергии ушла впустую, стекла со спины волка как с гуся вода, но оставшейся части хватило, чтобы оттолкнуть его на несколько футов.
С находившимися почти так же близко семью волками, отмершей рукой, и с отсутствием оружия, вариантов у меня было мало. Усилием мысли я создал вокруг нас с Роуз маленький щит в форме пузыря, а потом потянулся вовне, и обрушил на нас замок из песка.
Тут Роуз очнулась, и она была очень не рада. Она резко села, а когда увидела обрушивающиеся на нас песок и крышу, то схватила мою отсохшую руку с такой силой, что я даже почти почувствовал. Иногда онемение — это благо.
— Что? — заорала она мне в ухо.
Я ответил столь же красноречиво:
— Волки. — Я был слишком занят копанием в моих магических мешочках, чтобы объяснить лучше. С одной работающей рукой это было делать гораздо труднее, но в конце концов я нащупал искомое — мой посох.
Вытаскивать шестифутовый дрын из мешочка на поясе с помощью одной руки, будучи погребённым в пузыре под кучей песка — задача нелёгкая. В таких ситуациях очень хочется что-нибудь поменьше, типа жезла. Преимущество же в том, что как только ты берёшь предмет в руки, эффект значительно лучше. Разница была примерно как если сравнивать кинжал и меч. Оба режут, но мечом можно отрубить руку или ногу, если применить его с достаточным энтузиазмом. А энтузиазма мне было не занимать.
Извиваясь и трепыхаясь, я сумел вытащить посох наполовину, прежде чем осознал, что объёма пузыря недостаточно, поэтому некоторое время я потратил, увеличивая его диаметр, отталкивая песок прочь. Между тем Роуз догадалась, что я пытался сделать, и воспользовалась своими двумя работающими руками, чтобы вытащить для меня оставшуюся часть посоха.