— А что насчёт нападения анголов? — осведомилась Роуз. — Тебе пробили сердце стрелой. Там что-то другое произошло, верно?
«Чёрт, а она проницательна». Впрочем, Роуз во время того нападения не было, и вообще увиделись мы лишь гораздо позже. Как она могла узнать о моей трансформации?
— Как ты об этом узнала? — резко спросил я.
— Пенни, — просто сказала Роуз, но не упомянула, когда именно они разговаривали.
— Она наверняка преувеличила серьёзность ситуации, — ответил я, желая оставить эту тему.
Но Роуз напала на след, и не готова была бросить преследование добычи:
— Не думаю, Мордэкай. Она сказала, что ты изменился. Что в тебе ещё что-то осталось от того времени, когда ты был шиггрэс.
Я вздрогнул, но отнекиваться уже было бессмысленно. Я кивнул, и сказал:
— Она всегда слишком много болтала.
— Вернёмся к изначальному вопросу, — сказала Роуз, двигаясь дальше. — То, что ты сделал, уникально для тебя, или так может любой архимаг?
— Думаю, они смогли бы, если бы знали, как слышать пустоту, — признал я. — Но насколько я знаю, через такое прошёл только я, так что скорее всего только я так и могу.
— Если кто-нибудь проткнёт Тириону сердце, это его убьёт? — спросила она.
— Думаю, да. Он слишком быстро потеряет сознание. Полагаю, что это, или отсечение головы, сработает. Если он уже без сознания, или если у него откат, то будет гораздо проще.
— А что насчёт тебя? — многозначительно спросила Роуз.
Я пожал плечами:
— Сложно сказать. Если бы у меня был откат, то я думаю, что убить меня могло бы почти что угодно. Иначе, безопаснее всего сжечь моё тело дотла, и поскорее. Но это в некотором смысле мой выбор. Если бы я отказался меняться, то наверняка умер бы. Это трудно объяснить.
— Тогда давай внесём ясность, — с чувством произнесла Роуз. — Если тебе не грозит неминуемая смерть, то я не хочу, чтобы ты использовал эти способности, ни при каких обстоятельствах.
— Почему? — с внезапной подозрительностью спросил я. Я уже знал, что это было рискованным, и что это может сотворить со мной нечто ужасное, но Роуз-то не знала. Или, по крайней мере, не должна была знать. Даже Пенни этого не знала, хотя в самом конце могла это выяснить.
— Скажем так, у меня предчувствие, — сказала Роуз. — К тому же, ты теперь под моей опекой, поэтому должен меня слушаться.
Я раскрыл рот:
— Под твоей опекой? А это ещё что значит? — Я едва удержался, чтобы не сказать, что она — не Пенни.
Роуз кивнула:
— Пенни давным-давно оставила мне инструкции, что если с ней что-нибудь случится, на меня возлагается обязанность по управлению твоей дуростью, — добавила она, частично солгав.