Анджела подалась вперёд:
— Значит, вы позже их накажете?
Роуз рассмеялась:
— Боги, конечно нет! Одного или двух — может быть, но большую часть я проигнорирую. Как только Мордэкая оправдают, их сомнения будут полезны. Некоторые из них могут однажды стать союзниками. Наказание — цель для скудных умом. Я предпочитаю добиваться более важных целей, например — искать средства давления.
— Вы действительно думаете, что Лорд Камерон невиновен? — неуверенно спросила служанка.
— Конечно, — сказала Роуз, глядя в окно. Однако в душе она боролась с собственными сомнениями. «Он должен быть невиновным. Если же нет, то…». Она тихо пробормотала:
— Всё, что угодно.
— Что вы сказали? — произнесла Анджела.
Скромно улыбнувшись, Роуз отмахнулась от вопроса:
— Ничего, дорогая. Просто сама с собой разговариваю. — После чего засмеялась.
— Чего здесь смешного?
— Хайхор, — сказала Роуз. — Это я слышу впервые. Довольно удачно сказано[2].
Служанка нахмурилась:
— Вам не следует смеяться над такими вещами, миледи. Лично я не нахожу в этом ничего смешного.
— Смеяться надо, Анджела. Злость и слёзы лишь придают смелости твоим врагам, — ответила Роуз. «К тому же, если всё обернётся худо, эти слова могут оказаться правдой».
* * *
Пустота погибла, сражённая ослепляющим светом, который поглотил всё вокруг, пронзая мои глаза. Фантазии прошлого исчезли, и я сел, обнадёжившись, хотя и знал, что надежда была ложной. Моргая, и прикрывая слезящиеся глаза ладонью, я попытался увидеть что-то сквозь мутную каменную стены, отделявшую меня от мира.
Конечно, попытка эта была бесплодной. Хотя камень теперь был проницаемым, наложенные на него чары продолжали действовать, блокируя мой магический взор, а обычный взор пока что был неспособен что-либо увидеть. Послышались шаги, в комнату вошёл человек, и мой магический взор его опознал. Тирион.
— Здравствуй, внук, — весело выдал он.
— Когда ты был плодом моего воображения, ты мне нравился больше, — серьёзно сказал я ему.
Мой предок с любопытством уставился на меня:
— Уже начались видения? Полагаю, во тьме они приходят скорее.
Тирион был хорошо знаком с эффектами изоляции, хотя его тюрьма была далеко не такой же пустой и тёмной, как моя. Он провёл годы запертым в маленькой деревянной комнате, видясь с другими людьми лишь тогда, когда ему приносили еду, или когда его водили на бои.
— Тишина — хуже всего, — признался я. — Иногда биение моего сердца так громко отдаётся в ушах, что я начинаю гадать, не оглушит ли оно меня.
— Х-м-м, — сказал он с задумчивым видом. — Мне это никогда в голову не приходило. Я принёс тебе воды. — Что-то брякнуло, когда он поставил на пол металлический кувшин.