— Она хотела убить девочку? — спросил Гарэс, ища подтверждения.
Морт утвердительно кивнул.
Однако для Мэттью это было уже чересчур:
— Что?! — выпалил он. — Почему? Мойра — её дочь!
Гарэс тревожно потёр свою бороду:
— Не знаю, «почему», но в мои дни это не было чем-то необычным. Время от времени Сэнтиры устраняли кого-то из своих. Чаще всего это был кто-то из наиболее молодых из их магов, но иногда это мог быть и более старый, успешный член их клана. Они, конечно, никогда в этом не сознавались, но мы знали. Один из них пропадал, и в дальнейшем они отказывались говорить об этом человеке.
— И всех это устраивало? — сказал Мэттью, отказываясь поверить в это.
— Рода не вмешивались в дела друг друга, — сухо сказал Гарэс. — Что они делали со своими собственными людьми, было не нашим делом.
Мордэкай снова заговорил:
— Надеюсь, ты сможешь меня простить, Гарэс, но когда на кону была жизнь моей дочери, я не видел иного выбора.
— Я этому не рад, — честно сказал Гарэс. — Что девочка натворила?
— Твоя жена не хотела, чтобы я раскрывал их тайны, так что… — начал Морт.
Гарэс рявкнул:
— Чёрт тебя дери, Морт! Я хуй клал на их правила, и ты — тоже! Ты ограничил свободу воли моей жены ради этого, поэтому я обязательно узнаю причину!
Мэттью ощутил слова архимага как пощёчину, и невольно подался назад. Он никогда не слышал, чтобы кто-то говорил с его отцом таким тоном.
Мордэкай сохранил спокойствие, а затем вздохнул:
— Она использовала свою силу, чтобы управлять и манипулировать окружавшими её людьми. Она сделала это для самозащиты, в основном, или из добрых побуждений, но это вызвало изменение в её личности, и раскрыло в ней некоторые проблемные способности.
Теперь Мэттью начал понимать. У него также были воспоминания Тириона, и он вспомнил об опасности, которую века тому назад представляли Ши'Хар Сэнтир. «Вот, почему она не хотела, чтобы я устанавливал ментальный контакт, когда она была в моей комнате», — осознал он. Скорее всего, это также было причиной её самоизоляции.
— Я не знаю конкретики того, как подобные события могут на них повлиять, — признал Гарэс, но я полагаю, что Сэнтиры не стали бы убивать своих без чертовски хорошей на то причины. Думаешь, ты разбираешься в этом лучше них?
Граф кивнул:
— Я знаю кое-что из этого, из воспоминаний лошти, но не особо много. Я также выслушал мысли твоей жены на этот счёт.
— И что же он сказала в тот раз? — спросил Гарэс. — Поскольку теперь она больше не может говорить за себя. — В его голосе звучал гнев.
— Она посчитала, что Мойра будет испытывать искушение злоупотреблять в будущем своей силой. Что это запятнало её душу, — сказал Мордэкай.