Прибыв в Лос-Анджелес, они ещё немного проехались на поезде, прежде чем встретиться с очередным пертом. Этот отвёз их до самого Нью Мексико, где они встретили перт, который, как сказал им Гэри, будет их последним на этом пути.
— Ещё раз, как там называется последний город, куда мы направляемся? — спросила Элэйн, пытаясь почесать у себя под грудями.
— Хьюстон, — ответил Мэтт.
— Названия здесь такие странные, — ответила она, запустив руку себе под блузку, чтобы что-то поправить.
Он находил активностью под её рубашкой завораживающей, но его любопытство всё росло:
— Что ты делаешь?
— Дело в одежде, а особенно — в этом «бюстгальтере». Он чешется. И он мне, по-моему, не в пору. На ванные комнаты я жаловаться не могу, но у этих людей какие-то странные представления о том, что считается комфортным. Я в любой день выберу хорошо скроенное платье, а не эту причудливую мешанину одежды!
Мэттью был одет в синие джинсы и хлопковую футболку.
— Одежде действительно недостаёт стиля, но штаны эти очень удобные — и рубашка тоже. Я даже думал попросить Гэри купить нам ещё таких, чтобы домой забрать.
Элэйн копалась обеими руками где-то у себя за спиной. Чуть повозившись, она вытянула ненавистный предмет белья через рукав.
— Вот, если ты считаешь эту одежду такой удобной, оставь эту штуку себе.
Он подержал бюстгальтер в руке, оглядывая. Мэттью никогда не пялился на женщин, или выказывал какое-то явное внимание к их «атрибутам», но ему трудно было справиться с ходом своих мыслей. Элэйн была весьма привлекательной женщиной, и по возрасту они были не так уж далеки. Хотя женщины в его мире не носили бюстгальтеров, платья у них не облегали верхнюю часть тела так, как это делали лёгкие, мягкие ткани рубашек этого мира.
Он не отводил взгляда от предмета у себя в руках. Бюстгальтер был мягким, но имел странно жёсткую часть.
— Зачем они вставили сюда проволоку? — спросил он.
— Глупость это, — пожаловалась Элэйн. — Предполагается, что эта штука должна поддерживать груди, но она постоянно врезается мне в кожу. Посмотри на эту рубашку. — Она сжала ткань руками. — Она слишком свободная! Будь она плотнее, и правильно скроенной… вот так, — она стянула рубашку у себя на спине, плотно натянув под грудями, — тогда она бы оказывала всю необходимую мне поддержку, без всяких дурацких проволок.
Мэттью покосился на неё, и быстро отвёл взгляд. В результате её манипуляций рубашка стала выглядеть так, будто была на ней нарисована. Он привык видеть то, что не было видно обычным мужчинам, благодаря магическому взору, однако видеть это своими собственными глазами было совсем другим делом, и почему-то это его смущало.