Эта рефлексия оставила мне отрезвляющую мысль. «А где к тому моменту будут дети Мордэкая? Будут ли они по-прежнему занимать материк, или тот будет пустым и безжизненным, став жертвой злобы Мал'гороса? Позволит ли он создавшей его расе вернуться, чтобы забрать эти земли обратно?»
Судьба человечества была очень сомнительной.
— «Я не держу зла на свой изначальный народ», — передал Тэнник прямо мне в голову. — «Я лишь желаю восстановить то, что я уничтожил».
— «У вас с Мал'горосом очень разное виденье будущего», — иронично подумал я.
— «Для него будущего нет».
То была весьма позитивная мысль, но я был менее оптимистичен:
— «Хотелось бы, чтобы это было так, но я не вижу способа победить его».
— «Ты и не можешь», — мысленно кивнул древний Ши'Хар в знак согласия, — «но у него всё равно не будет будущего».
По ходу нашего разговора моё тело двигалось, подчиняясь беспрестанному требованию доставить Лиру к её возлюбленному кианти. Моя магия вытащила её каменное вместилище наружу, и уже сняла крышку — теперь саркофаг опускался на землю. Я подошёл к нему, и уставился на лежавшую в нём женщину. Вытянув руки, я начал снимать чары, связывавшие её, безвременную, внутри саркофага. В моём подсознании мои мысли всё ещё обдумывали слова Тэнника:
— «Меня больше заботит, сможет ли Мал'горос уничтожить будущее человечества, пусть у него самого будущего и нет».
— «Ты не можешь его победить».
— «А кто мог бы?» — спросил я.
— «Человек, уничтоживший Тиллмэйриаса, смог бы», — ответил Тэнник.
— «Мордэкай? Он умер», — без энтузиазма заметил я. — «Как насчёт другого архимага?»
Ши'Хар долго не отвечал, приковав своё внимание к Лираллианте, вдохнувшей, и начавшей подниматься из каменного ящика. Её взгляд мгновенно заполнился видом массивного дерева-отца, и её губы изогнулись в улыбке.
— Тебе удалось! — с неприкрытой радостью воскликнула она.
— «Я ждал тебя!» — пришла мысль Тэнника, лучившаяся такой радостью, способность к которой я и не подозревал в этом дереве.
Надежды продолжить наш разговор пока не было. Разумы Тэнника и Лиры были полностью заняты их воссоединением. Я могу улавливать намёки на их эмоции, время от времени выплёскивавшиеся через край, физическое выражение их радости, будто их тела больше не могли удерживать всю полноту их чувств в неподвижности.
Она подбежала к основанию гигантского дерева, положив ладонь ему на кору, прежде чем отскочить прочь, кружась и коротко переступая. Двигаясь большими кругами, она обошла поляну, прежде чем вернуться в центр, близко к тому месту, где я приземлился. Земля там выглядела мягкой, будто её недавно взрыхлили. Тэнник наверняка знал, какое место она выберет.