думал о всех тех вещах, которые моё второе «я» делало от моего имени в течение года.
— Ну, дело у них на самом деле очень хлипкое, — сказала Роуз, когда я закончил.
Если только не заявить, что я тогда был не в своём уме, я не видел, какие у меня были варианты защиты. Выражение моего лица именно это ей и сказало.
— Нет никаких доказательств того, что ты управлял шиггрэс, — прямо сказала она.
— Я сам был шиггрэс, — ответил я.
— Они не могут прийти к заключению об управлении, основываясь только на этом, и они не могут доказать, что ты на самом деле был шиггрэс, — спокойно сказала она.
— Но я был!
Пришёл её черёд поднимать бровь:
— А с виду и не скажешь.
— Мне стало лучше. Слушай, ты же уже знаешь большую часть случившегося.
Она вздохнула:
— Суть не в этом, Мордэкай. Они не знают, что случилось, и мы не обязаны делиться с ними никакими фактами, которые могут инкриминировать тебя, если только тебя не станут спрашивать о них напрямую, — объяснила она, и приостановилась на секунду, а затем добавила: — А если бы они знали обо всём, что случилось, то просто сняли бы все обвинения. Ты этого не заслуживаешь. Не было бы никакого суда, под которой ты мог бы попасть, если бы ты не сделал то, что сделал.
— Так ему следует рассказать им обо всём? — спросил Питэр.
— Нет, — спокойно сказала она. — Они никогда в это не поверят. Я имела ввиду — если они на самом деле знали бы правду. Нет никакого способа убедить их в правдивости событий, которые произошли на самом деле. Этот рассказ похож на фабрикацию, призванную защитить его от обвинений.
— Я просто расскажу им правду. Что они будут делать с ней — не моё дело, — заявил я, устав от этой темы.
Роуз одарила меня удивлённым взглядом:
— Это ещё как твоё дело. Это может повлиять на тебя и твою семью серьёзным и необратимым образом, и это ещё не принимая во внимание возможный урон нашей нации.
Мал'горос потенциально мог нанести урон всему человечеству. После года мытарств мне было трудно усмотреть важность постоянного политического маневрирования, имевшего место в моей жизни как дворянина:
— А что они могут сделать — отнять у меня банковские счета и титул? Это меня нисколько не волнует, — сказал я правдиво. — Я устал от всего этого.
— Это весьма возможно, — согласилась Роуз, — в зависимости от обвинений, по которым тебя осудят, но есть и более серьёзные последствия — тебя могут приговорить к казни или изгнанию за то, что случилось во владениях Трэмонта.
«Не то, чтобы я не заслуживал всего этого», — подумал я про себя, — «но после всего, через что я прошёл…»