Хотя мне следовало быть благодарным за избавление от угрозы смерти, трудно было чересчур радоваться её замене. Ариадна хмуро смотрела на Графа Уинфилда со своего места позади него, явно недовольная его заменой, но промолчала. Её единственным вариантом на этот момент было бы всё равно помиловать меня, и аннулировать весь судебный процесс.
Плети для дворянина королевства были практически неслыханным делом, и унижение, сопровождавшее такое публичное событие, большинством присутствовавших дворян считалось, вероятно, едва ли предпочтительней смерти.
Плети в Лосайоне были не такими цивилизованными или гуманными, как в Гододдине. Там использовали короткий жезл, оканчивавшийся рядом заплетённых кожаных ремешков. Это было больно, но если число плетей не было очень большим, то опасности не представляло.
Однако в Лосайоне традиция была иной, скорее всего пошедшей от ранних наказаний, которые давали на кораблях. В Лосайоне плети выдавали средней длины кожаным кнутом, способным вспарывать кожу пленника, если им били с достаточной силой и умением.
В результате число выдаваемых в Лосайоне в качестве наказания плетей было обычно низким, по две или три за большинство нарушений. Пять или шесть использовались для очень серьёзных преступлений, а выдавать больше было делом необычным. Десять плетей могли быть опасны, если наказуемому сразу же не останавливали кровь. Приговор в двадцать плетей иногда оканчивался смертью, даже при оказании помощи.
Я готов был поспорить, что королевский плетничий весьма гордился своей работой.
Пенни трясло от ярости.
— Пенни, тебе надо успокоиться, — сказала ей Роуз, поскольку та, казалось, была на пороге неистового душевного расстройства.
— Ты на это не согласишься! — сказала моя жена, с негодованием зыркая на меня. — К чёрту их всех, они не могут так с тобой поступить.
Я храбро улыбнулся:
— Уинфилду я никогда не нравился, но я переживу, — заявил я. Моя смелость казалась мне фальшивой как никогда прежде.
— Нам не нужны эти люди, Морт. Нам не нужны титулы или деньги. Мы можем…
— …поговорить об этом позже, — перебил я. Вокруг было слишком много глаз и ушей.
Подняв головы, мы позволили последним минутам суда миновать, пока нас не отпустили, и затем мы покинули зал. Мы были в плохом настроении, когда наконец ушли, но мы с Пенни чертовски постарались не показать этого никому.