— Прошу прощения, миледи, — сказал стражник, терпеливо позволив ей закончить, — мне не позволено покидать мой пост ни при каких обстоятельствах. Есть колокольчик, которым можно вызвать одного из слуг для других целей…
— У меня нет времени ждать. Найди камергера — скажи ему, что королева хочет, чтобы это немедленно отослали с курьером. Не с обычной почтой, она хочет, чтобы курьера отправили немедленно, — произнесла она тоном, означавшим, что она не потерпит никаких задержек.
Глянув на своего товарища, страж взял записку, и тут же ушёл.
Леди Торнбер повернулась ко второму стражу:
— Как тебя зовут?
— Джонатан Гри́нли, миледи, — тут же ответил тот.
Она кивнула:
— Не докладывай о том, что твой товарищ покинул пост, понял? Я знаю, как у вас поставлены дела. Если у него будут неприятности за подчинение приказу Королевы, то я прикажу тебя высечь, и плевать мне на твоего командира. Я понятно объясняю?
Тот видимым образом сглотнул:
— Да, миледи.
Она одарила его любезной улыбкой, и закрыла дверь. Когда Дженевив вернулась после очистки желудка, Элиз потратила несколько минут, объясняя записки — как те, что были адресованы Ариадне и Джеймсу, так и только что отправленную Дориану.
Королева быстро уловила эту информацию:
— Моя дочь этим утром проверяет кое-какие королевские счета, поэтому она, вероятно, будет с главным управляющим и главой счетоводов. А вот Джеймс твоё сообщение не получит по меньшей мере час — у него этим утром совещание с Трэмонтом и кем-то ещё из лордов. Твою записку скорее всего задержат у двери, пока он с ними не закончит, — проинформировала её Дженевив.
Элиз волновалась, но знала, что придётся удовольствоваться этим. «Если его совещание продлится слишком долго, то придётся устроить скандал, но это может подождать до прихода Дориана», — подумала она про себя.
* * *
Джеймс снова скрипел зубами. Джинни часто остерегала его от этой привычки, предупреждая, что с течением времени он повредит себе зубы, но с тех пор, как он занял трон, Джеймс обнаружил, что ему трудно остановиться. Сегодня он скрипел зубами потому, что шёл на совещание с наиболее могущественными лордами Лосайона — людьми, чьи земли и власть придавали им важность, и хотя каждый лорд был вассалом короля, любой из них мог быть источником серьёзных проблем, реши он взбунтоваться, особенно если остальные не объединятся на стороне своего правителя.
Его глаза сузились, когда он подошёл к двойным дверям, защищавшим маленький конференц-зал. Как обычно, на страже стояло четверо человек, но цвета их формы принадлежали Хайтауэру, а не королю