Рвет меня долго и со вкусом. Я устало откидываюсь на плечо Виталирда.
— Что случилось? — Шепчет он мне на ухо, прижимая к себе ближе и протягивая невесть откуда взявшуюся бутылку с водой.
— Наверное, съела что-то не то, — соплю я, делая глоток воды.
— Ты не ела сегодня ничего нормально, — ворчит жених.
— Я пила кофе с тортом, — возражаю я, — наверное, все из-за торта. И вообще, на чем я остановилась? — Я отодвигаюсь от Вита, чтобы продолжить ссориться, но он не дает мне это сделать и, вновь прижимая к себе, целует. У меня же изо рта воняет сейчас, наверное…
— Хватит, — шепчет он мне в губы, — я устал от этих глупых ссор, — он начинает прокладывать дорожку поцелуев от моей шеи к ключице. Я тихо стону, — люблю тебя, — жаркий шепот раздается где-то в районе моей груди.
— А я тебя, — я сдаюсь, полностью отдаваясь ему.
* * *
— Так вот, это мой список гостей, — протягивает нам листок Эбигейл. Я беру и, скользнув глазами по именам, передаю его Вита. Все равно никого не знаю…
— Мама, нет, — вдруг резко рявкает Вита, — мы не будет ее приглашать!
— Поздно, — спокойно отвечает женщина, — я уже всех пригласила. Ах, да, Марианна… я пригласила еще… как там ее? Реджину! Она же вроде твоя лучшая подруга, — от такого заявления я чуть в обморок не грохнулась.
— Простите? — Прошипела я. Вита поспешно схватил меня за талию, похоже опасаясь за жизнь своей матери, — Нет! Она не моя лучшая подруга! Да она и не подруга мне вовсе! — Сдерживаясь, шиплю я.
— Да? — Наиграно удивляется женщина, — Как жаль, а я ее уже пригласила!
— А мою бывшую ты зачем пригласила? — Шипит Виталирд, а я еще раз дергаюсь по направлению к женщины, точнее, к ее волосам, что так сильно манят к себе. «Вырви меня! Вырви прямо с корнем», — прямо так и шепчут они.
— Ну как же? Харагассия хорошая девушка, — улыбается женщина.
— Мама! — Рычит Виталирд, а я наконец обмякаю в его руках. «В следующий раз», — обещаю я себе.
— Ну простите, — и вовсе она не сожалеет! — Что сделано, то сделано! — С этими словами женщина поворачивается и спешит прочь. Я едва сдерживаюсь, чтобы не дать ей пинка.
— Милый, — делано спокойным голосом шепчу я, — ты не представляешь, чего мне стоит сдержаться, чтобы не свернуть твоей прекрасной матери шею.
— Вот теперь-то ты меня понимаешь, — кривит губы Вита.
* * *
— А что за баба? — В три часа ночи я все-таки задаю этот вопрос.
— Какая? — Целует меня в макушку Вита.
— Бывшая твоя, — шиплю я, приподнимаясь на локтях и заглядывая жениху в глаза.
— Ах это, — он качает головой, — ничего особенного. А что? — Он прищуривается, хитро улыбаясь, — Ревнуешь?