Писатели & любовники (Кинг) - страница 113
– Не один год подряд единственная фраза, не лишенная смысла, какую я в силах была написать: “Она поскользнулась на льду и умерла”. Не знаю, как вам удалось завершить тот роман. Ты читал его, Оскар?
– Читал что?
– Книгу Кейси.
– Она меня к ней и близко не подпускает.
Возможно, так и есть. Хотя он ни разу не просил.
Приносят нашу еду, Оскар расспрашивает Веру о Нью-Йорке и об общих друзьях, о редакторе, который у них был в свое время один на двоих, пока не попытался написать книгу сам и не огреб полноценный психический срыв.
Вера уходит до десерта. На чтения к Оскару она ехала больше часа, завтра ей лететь в Лондон, это очередная остановка в ее турне.
– Какая она классная, – говорю я Оскару на пути домой.
– Вы и впрямь хорошо поладили.
– Ты ей нравишься.
– Мы давно знакомы.
– Ты ей нравишься-нравишься.
Он хихикает и не отрицает.
– А вы с ней…
– Нет. – Улыбается. – Не совсем. – Ощущает мой взгляд на себе. – Целовались чуть-чуть. Много лет назад. В наши двадцать с чем-то. – Представляю себе их в семидесятые, как он поклевывает ее, сидя на диване. – Она для меня была слишком серьезная.
– Серьезная? Ты о чем вообще? Вы оба ржали пять минут без пауз, едва увидев друг дружку.
– Нет, она смешливая, с ней весело, но ты же слышала ее. Вот когда она заикнулась о той статье об Эдмунде Уилсоне>113. С претензиями.
– Ей было интересно, что ты об этой статье думаешь.
– Но слова, которые она употребляет.
– Ты считаешь, она пыль в глаза пускает?
– Нет, я считаю, она, вероятно, прямо так и думает.
– Так, значит, она такая на самом деле. Тебе трудно с ее всамделишностью?
– Слушай, она хорошая женщина.
– Хорошая женщина?
– Косная. Зацикленная на своем. Словно закоренелый старый холостяк.
– Мне она показалась свободной, жизнерадостной и счастливой. С чего б тебе это все отпихивать?
– Мы всерьез ссоримся из-за того, что я не хочу быть с кем-то другим?
– Она твоего возраста, красивая, и ты ей нравишься.
– Тут просто вот это же-не-се-куа[5].
Но я-то знаю куа. Она читает в церквях и залах. Она завтра летит в Лондон в европейскую часть своего турне.
В доме темно. Я впервые здесь, когда никого нет. Оскар щелкает выключателями, и все кажется другим, словно стены выкрасили на тон холоднее. Даже Боба забрали.
Оскар берет с полки стакан, наливает воды.
– Хочешь?
– Нет, спасибо.
– Гляди, – говорит он. – Тебя удостоили холодильника.
Подхожу к нему. Новый рисунок ЗАЗ. Несколько черных линий, зеленая каляка и бурый смерчик. Оскар показывает на смерч.
– Это твои волосы. А вот это – туловище. А вот это либо клюшка для гольфа, либо аспид. Не уверен.