Писатели & любовники (Кинг) - страница 62
Он говорит, что ему нужно сделать биопсию трех родинок, и выходит в коридор позвать ассистента.
– Сегодня? – спрашиваю я, когда он возвращается.
Но он уже выкладывает в лоток скальпели.
Его кабинет я покидаю с тремя ямками на теле, зашитыми жесткой черной проволокой. К пятнице у него будут результаты, он мне сообщит.
Из-за двух выемок у меня на лопатках лежать перед гинекологом на спине больно. Врач в распечатке значился как Фрэн Хьюберт, и я решила, что это женщина, однако в имя вкралась опечатка. На самом деле врача зовут Фрэнк. Неудивительно, что у “Пилигримов” не очень-то богатый выбор врачей-женщин.
Врач вставляет зеркало, сплошь обмазанное холодным гелем. У врача блестящая лысина с громадными родинками смутного оттенка, от которых д-р Дерматолог бы опешил.
– Так вы, значит, писатель. – Он раздвигает зеркало, покрутив какой-то там винт, и ощущается это как внезапная резь от месячных. Заглядывает внутрь. Чувствую себя автомобилем, который поддомкратили для смены колеса. – Что уже издали?
– В общем, ничего. Рассказик в небольшом журнале пару лет назад.
Он на самом деле не слушает. Достает из упаковки длинную ватную палочку, вводит и ее.
– У вас заостренная шейка матки.
Блядские пилигримы.
Вытаскивает палочку, сует ее в пластиковую пробирку.
– Значит, Великий Американский Роман собираетесь написать?
Я устала от этого вопроса.
– Вы, значит, рак яичников намерены вылечить?
Вытаскивает зеркало, нутро у меня сдувается.
Усаживается обратно на свой вертящийся стул и впервые смотрит мне прямо в глаза.
– Ваша взяла.
Говорит, результаты мазка будут готовы через несколько дней. Об обильных менструальных кровотечениях и болях упомянуть забываю.
Накрыв к ужину в “Ирисе”, Тони заказывает еду в “Китайском драконе”, и мы с Гарри отправляемся ее забрать. В “Драконе”, пока ждем у кассы, играет “Дюран Дюран”, и мы немножко танцуем, Гарри крутит меня, я морщусь и рассказываю о ранах у себя на плече, спине и ноге.
– Бедная ты лапушка, – говорит он и бережно обнимает меня.
На обратном пути орем “Меня зовут Рио”>78, а на верхушке лестницы Маркус вручает мне бумажку, на которой написано: “Звонил Оскар”. Без номера. Его записку я оставила дома.
– Он не сказал, перезвонит ли?
– Нет.
Направляюсь в зал, и тут Маркус зовет меня вернуться. Почему-то думаю, что он скажет мне что-нибудь насчет Оскара – что Оскар сказал или, может, какой он, Оскар, предупредит, чтоб держалась подальше или, наоборот, чтоб брала быка за рога. Вместо этого он произносит:
– Что б у тебя там ни происходило, это нужно скрыть. Это отвратительно. Объявляю тебе официальный выговор за неопрятность.