Иван отодвинулся на край, положил на колени диванную подушку.
– Ложись, – сказал он.
Полина доверчиво положила голову ему на колени, мужчина укрыл ее клетчатым пледом.
– Так хорошо! Тепло и спокойно, – благодарно произнесла Полина.
– Удобно?
– Очень! – сказала Полина и продолжила: – На самом деле у меня не было никакого парня. Мне тогда едва исполнилось восемнадцать лет. Я училась на первом курсе, строила большие планы на будущее. Я не знала, что мои родители еще при жизни побеспокоились о моем материальном обеспечении, оставив приличную сумму на депозите в Литве. Мне пришлось буквально вырвать комнату у местных чинуш, которые не хотели обеспечивать жильем сирот. И вроде бы все шло по плану, но у судьбы, как оказалось, были совсем другие намерения относительно моего будущего.
– Если трудно вспоминать, то не надо, – произнес Иван, поправив плед на ее плечах.
– Нелегко и больно, но надо: без этого ты не поймешь меня, – сказала ему Поля и продолжила: – Мне приходилось подрабатывать вечерами, я убирала в местном кафе, а это была работа допоздна. Однажды ночью я возвращалась домой одна. Мой путь проходил через заброшенный парк. Иногда я обходила его стороной, но это было дальше. Помню, я очень устала и спешила домой, когда навстречу мне вышли три пьяных молодчика.
Полина замолчала. Иван понял, что ей нелегко ворошить прошлое, и не торопил, не задавал вопросов. Он взял ее за руку и почувствовал, как от волнения дрожат ее тонкие пальцы.
– Они начали приставать ко мне, делая пошлые предложения, – продолжила Полина. – Сначала я просила отпустить меня, пыталась не грубить, но их грязные руки бесцеремонно хватали меня за талию, тянулись к груди, лезли под платье. От страха я плакала и умоляла не трогать меня, а когда попыталась вырваться, один из них прямо озверел. Он ударил меня, повалил на землю и начал срывать с меня одежду… Я кричала, но кто мог услышать меня в глухом месте среди ночи? Да если бы и услышал, то вряд ли бы заступился, – вздохнула Полина. – Я вырывалась, а он бил и бил меня… Потом на меня навалился другой… Мне было больно и страшно, страшно и больно… В какой-то миг я уже не осознавала реальность, не понимала, что со мной происходит. Последнее, что запомнила, – это лицо человека со шрамом через весь лоб, склонившееся надо мной. Первых двоих насильников я не запомнила вообще, а вот лицо третьего врезалось в память навсегда.
– Бедная моя девочка, – тихо произнес Иван и коснулся губами ее виска – на нем пульсировала едва заметная синеватая венка.
– Я была без сознания, а когда очнулась, увидела над собой лицо медработника со «скорой». Избитую и изнасилованную, меня забрали в больницу… Мне не хотелось жить, но во снах ко мне приходили родители, чаще всего мама… Она спрашивала меня, продолжу ли я ее дело, не забыла ли я о своем обещании.