Через два часа возни, без уверенности в результате, но понимая, что больше сделать попросту уже ничего не может, он приказал сниматься со стоянки. Остальное в руках божьих и крепости организма раненого. К сожалению, реанимации, нормальной операционной и медикаментов тут нет. Хотя-а. Справедливости ради для этого времени и уровня медицины, сомнительно, чтобы кто-то сделал больше. Даже в Царьграде. И дело не в мастерстве Михаила, а в тяжести раны.
Двое суток остававшиеся до Переяславля прошли уже без приключений. При виде же города, Романов невольно улыбнулся. Словно и не было минувших трех лет. Все те же деревянные причалы. Множество кораблей. Толчея народа на берегу. Торговцы рыбой. Кстати, те же самые, на том же месте разве только одежда сменилась. Впрочем, на практически такую же. У Михаила память фотографическая, так что узнал все детали сразу.
Хм. И те же самые дружинники, что не приметили тогда его пленения. Что самое смешное, в их числе и явно старшим… Барди Ульссон, сдавший его в холопы знакомым проезжим варягам.
— Ну здравствуй, Барди.
Никакого желания посчитаться или предъявить. Неприязни и уж тем более вражды он к нему не испытывал. Просто захотелось перекинуться парой слов и все тут.
— Я тебя знаю? — с характерным скандинавским акцентом поинтересовался варяг.
— Вот значит как. Не узнаешь того, кто тебе жизнь спас.
— Да ну? Серьезно? — явно узнавая и не веря своим глазам, удивился он.
— Представь себе.
— Хм. Ну лекарем еще ладно. Но воем, — покачав головой озадаченно произнес Ульссон, не испытывая и тени тревоги.
— Сотник, какие будут приказы? — приблизившись и смерив взглядом собеседника Михаила, нарочито поинтересовался Гаврила.
Похоже понял, что встретились старые знакомые и один из них в явном недоумении. Вот и решил подлить масла в огонь. Потому как, что именно ему делать знал и без указаний. Все было решено еще до их прихода в Переяславль.
— Один десяток на кораблях. Трое, и ты в том числе, со мной в княжьи палаты. Дары не забудьте прихватить, — подыгрывая полусотнику, ответил Михаил.
— Слушаюсь.
Гаврила опять бросил короткий взгляд на опешившего и не старающегося это скрывать Барди. Многозначительно хмыкнул и отправился обратно на причал.
— Сотник? — озадачено кивая, коротко бросил Барди.
— Ну да, — жизнерадостно улыбнулся Михаил.
— Княжьи палаты? — продолжал он.
— Именно.
— Птенчик вырос, — хмыкнул варяг.
— И уже сам летает. Тебе привет от Сьорена.
— Как он? Как Эгиль?
— Эгиль погиб, на следующий день после нашего отбытия отсюда. Меня приняли в дружину и прозвали Маркусом. Сьорен был моим наставником. Сейчас они все служат в Царьграде.