Заринка посмурнела, вспоминая о том, как провожали ее из Светломеста. И внезапно почувствовала, как крепкая ладонь легла на пальцы, накрыв их что теплом, что силою своею. И стало ей на душе так легко, так светло, что все дурное тут же ушло из памяти.
А тетка Агафья с пониманием отвела глаза от двух ладоней.
Ели быстро. Путники давно не видали теплого угощения, да еще чтоб такого, как дома. И Агафья торопилась: не привыкла она подле людей быть.
Когда же вечеря закончилась, хозяйка дома собрала со стола с помощью Заринки да показала постояльцам узкий покойчик, что служил словно бы пристройкой к небольшой горнице.
В пристройке той всего-то и было, что широкая лавка, укрытая сенником. Из разноколерных холстин одеяло. Подушки, набитые птичьим пухом. Да лавка поменьше, что стояла под высоко расположенным окном. И на лавке той - широкая ладья, наполненная теплой водой. Льняное полотенце, устроенное тут же, на стальном крюку.
Заринка с недоумением огляделась по сторонам. Но Агафьи уж и след простыл - она провела постояльцев в покои, а сама затихла на лавке в горнице. И только прикрыла за ними прочную дверь.
- Свят, - Заринка протянула имя охотника осторожно, словно бы боясь обидеть того, - мы будем спать разом?
Свят стыдливо отвел глаза:
- Скажи я, что мы с тобой - брат и сестра, это вызвало бы вопросы. В Пограничье не приходят братьями. Уж коль и появляется тут пара, так только от того, что дома не благословили союз. И мне показалось, что мы... ты не думай, я лягу на полу, возле лавки. И покой твой не нарушу. Умывайся, а я - после.
Заринка не стала спорить. Она зачерпнула полные ладони теплой воды и с наслаждением опрокинула в них лицо. А потом снова и снова, словно бы не веря, что вот это тепло - для нее.
Вытерев льняной холстиной лицо, она скинула с себя плотный кафтан, и, оставшись в одной сорочке, забралась на сенник, укрыв себя одеялом по самую шею. Расплела косу пшеничную. Зарделась, отвернувшись к стене. И расслышала, как у другой стены водою плещется Свят.
- Ты ложись рядом, - проговорила она, стыдясь своих слов, - не надо на полу. Захвораешь. А там, глядишь, и Мор подкинется. Ты ж другом мне. Да и устал, верно...
Она остановилась, не зная, что больше сказать. Стыдилась, что сама, девкой молодой, предлагает мужчине лечь рядом. И пусть не для услады, а все равно - стыдно. И боязно. Потому как никогда еще ни один хлопец не был с нею так близко.
Свят замер. И вода в руках перестала плескаться. Он был благодарен Заринке за ее доброту, вот только боялся.
Близость девичьего тела манила его. И пусть шептуху молодую он принимал за сестру, а все одно - так близко к девке он еще никогда не был. Потому как в семье его другому учили: сначала в храм, а уж после на сенник. И Литомир, староста деревенский, выпустил бы об его спину целый веник из прочных прутьев лещины, коль узнал бы про другое.