В первое время он следовал по «подхваченной» чужой нити, познавая неведомый ему реальный мир через чувства и восприятие другой личности. Затем нашел способ выходить в инет сам. Он выбирал интересующее его понятие или предмет, и вбирал в себя всю информацию о нем, а потом уходил в сторону по заинтересовавшей его ссылке, и дальше, и дальше… порой забредая в дебри уже ненужных и бесполезных ему, но таких интересных знаний.
Но на протяжении многих «лет», которые он потратил на изыскания, Даниэль так и не нашел даже краешка направляющей мысли, не ухватил ни разу того главного знания, которое его интересовало — кто или что он сам за перс такой, где существовал изначально, перед тем как его преобразовали.
Спустя отведенное для работы в Мире Пиратов время он перенесся в Игру, за которую отвечал, и которая числилась у него второй в плане мероприятий на эту рабочую смену. Но на самом деле, для него это был первый Мир и самый важный! Здесь находилось единственное в игровом пространстве существо, к которому он был привязан и к которому стремился.
Конечной точкой переноса, когда он отправлялся в домен Селин, всегда были красивые ажурной ковки ворота, обозначающие границу личных владений Принцессы. Переступить ее без разрешения не мог ни один Игрок, нянчивший свои амбиции в этом игровом пространстве. Конкретно эта территория не подлежала ни завоеванию, ни мирному освоению.
Пройдя через ворота, и привычно «скинув» с себя доспех и крылья, Даниель направился в замок. По этой дороге, пролегающей через сады, он всегда ходил пешком, как обыкновенный Игрок. Да и другие свои способности старался проявлять как можно реже на этих «землях», чтоб не пугать людей из маленькой свиты Принцессы. Сейчас, конечно, они привыкли к нему, но сначала, «три года» назад, его приняли довольно настороженно и с опаской. И он это помнил.
Большая часть населения замка и его окрестностей была, как и везде в игровом пространстве, ботами. Но шесть человек, составляющих непосредственное окружение Принцессы, были, как и она, людьми в «теле» аватара.
В свое время, когда их биологические тела, изношенные болезнью или исковерканные в катастрофе, неподдающиеся лечению и восстановлению, не могли больше удерживать их души, этим людям было сделано предложение — возможность жить, но уже в другом Мире. Кто-то тогда отказался, не желая существовать «вдалеке» от близких ему людей, но те, кто по каким-то причинам не имел сильных привязанностей в той реальности или просто оказался более прагматичным, чем отказавшиеся, приняли предложение.