— Добро пожаловать, мой любезный друг! — раздался голос Михаила Анатольевича, когда Кирилл переступил порог. — Мы вас уже заждались… Будьте добры проследовать на второй этаж, я как раз поставил греться чайник…
Кирилл приметил на стене черную коробочку громкоговорителя. Возможно, именно из такого с ним в своё время общался Потрошитель, когда Экзекутор отправился на ликвидацию…
Впереди была лестница с перилами. Почему Михаил Анатольевич не встретил его на первом этаже? Или не вызвал лифт…
Раненная нога почему-то отказалась сгибаться, чтобы поднять тело на ступеньку вверх. Ей было хорошо и в выпрямленном состоянии. По крайней мере, так она не горела жарким огнем, словно её опустили в раскаленную лаву. Кирилл сделал ещё одну попытку, но снова безрезультатно. Пришлось навалиться на перила и забросить непокорную часть тела на ступень.
Ещё раз…
Ещё…
Он понимал, какое жалкое зрелище представлял со стороны, но ничего не мог поделать. Оставалось заползать дальше. Сжимать зубы до скрипа и ползти…
Веселенькие цветочки по бокам лестницы должны поднимать настроение у отдыхающих, вот только у Кирилла настроение было ниже плинтуса. Цвет настроения черный…
Ещё раз закинуть ногу, перевалиться, шагнуть. Ещё…
Испарина выступила на коже лба. Едкие, как кислота из шариков пейнтбола, капли пота стремились выжечь глаза. Кирилл смахнул их тыльной стороной ладони.
Вот и второй этаж. Коридор радостно приглашал расположиться в одной из комнат. Приглашал отдохнуть, выспаться
(умереть)
набраться сил. Кирилл поклялся себе, что когда всё закончится, он обязательно выберется вместе с семьей в один из похожих санаториев и отдохнет на всю катушку.
Он должен выбраться…
Через три двери от лестницы послышалась музыка. Песня из кинофильма «Неуловимые мстители».
Бьют свинцовые ливни,
Нам пророчат беду,
Мы на плечи взвалили
И войну, и нужду.
Кирилл двинулся на звук. Он приволакивал ногу, держался за выкрашенную синей краской стену. Перед глазами расплывалась картинка, приходилось то и дело смаргивать. Наводить фокус.
Громыхает гражданская война
От темна, до темна,
Много в поле тропинок,
Только правда одна.
Дверь приближалась. Также неумолимо, как приближалась дверь у Потрошителя. У бывшего сотрудника ФСБ, который пошел против всемогущей системы и умер.
Такой же дурак, как и Экзекутор.
Идеалист…
Если снова над миром грянет гром,
Небо вспыхнет огнем,
Вы нам только шепните
Мы на помощь придем.
Кирилл дошел. Он привалился к косяку и остановился перевести дыхание. Открывшаяся перед ним картина вызывала желание сплюнуть. Михаил Анатольевич постарался на славу: белый костюм, бокал с коньяком в правой руке, в левой же дымилась сигара, напоминающая сосиску с рекламы «Папа может». Ноги куратора заброшены на столик, где чернела клавиатура и моргала красным глазком компьютерная мышь. Девять, нет, двенадцать мониторов показывали зеленую территорию. На половине из них Кирилл увидел знакомые домики. Даже черные фигуры лежали на тех же местах.