— Некорректная постановка вопроса, — лениво ответил сверху Лаудер, и рефераты в голове Креббера тут же счастливо отменились. — Каждый день регистрируется огромное количество сигналов из космоса, и нет ни одного доказательства, что часть из них не принадлежит разумным существам.
— Почему же они не дифференцируются? — встрял Девилер.
Лаудер сделал несколько шагов вниз по лестнице и остановился, положив руку на перила.
— Существует такое понятие, как селективное внимание, — сказал он. — Мозг замечает и распознает только то, что ему уже знакомо, остальное игнорирует. Насколько вы уверены в своей способности дифференцировать послания других людей?
— Это вы про взаимопонимание в браке? — зачем-то ляпнул Грегори.
Курсанты засмеялись.
— Нет, я об обычной человеческой речи, — Лаудер посмотрел на него с жалостью. — Вы способны понять другого человека?
— Если знаю язык… — Грегори вдруг замолчал, почувствовав подвох, посмотрел на Такэду, лицо которого было непроницаемой маской. — Или хотя бы группу языков…
— Человека, который говорит с вами на одном языке, — охотно дополнил условие Лаудер.
Ответ выглядел до прозрачности очевидным.
— Чего тут трудного-то? — ляпнул от стены Гейл. — Конечно, поймем.
Тед чувствительно ткнул его в бок локтем, и Гейл замолчал, возмущенно сопя — что он опять сказал не так?
— Постараемся, — дипломатично ответил за него Тед. — Если он, конечно, не выражается устаревшими формами или не отличается от нас диалектом.
— И не пользуется шифром, — торопливо добавил Джонсон.
— Не шепелявит и не заикается, — выпалил Стюарт.
— Не тарахтит со скоростью пулемета или наоборот, растягивает буквы одну на час…
— И нарочно не несет абракадбру!
— Еще ограничения? — Лаудер обвел взглядом присутствующих.
Совокупность курсантских индивидов других условий не породила, и список постановили считать исчерпывающим. Все заерзали на ящиках, предчувствуя развлечение, которое поможет весело провести время до прихода катера. Лаудер поднялся, прошелся по перекрытию возле прожектора, пробуя его ногой и глядя почему-то в потолок, после чего повернулся и неожиданно выключил свет.
— Космос — это темнота и неопределенность, — голосом, не допускающим возражений, сказал он сверху. — Сосредоточьтесь на том, что услышите.
Курсанты немного повозились и затихли, когда стало ясно, что никто не собирается бросать им за шиворот цикад. Несколько секунд стояла полная тишина, а потом голос Лаудера, искаженный каким-то нечеловеческим напряжением, проорал сверху:
— Бегите!
Свет ударил в глаза, ослепший Вайз подскочил, споткнулся о Мартинеса и раздраженно рванул его за плечо: