Уоррен испытал чувство, сходное с эйфорией — не узнал. Сладость. Костюм оказался превосходной маскировкой, даровавшей дивную свободу действий, и ему захотелось немного продлить это удовольствие.
— А ты чего здесь один, такой разгоряченный? — весело спросил он и сделал вид, будто пытается разглядеть что-то в глубине помещения. — Тут у вас приватная вип-вечеринка? Браслет — это пропуск?
Эндрюс помрачнел, затушил сигарету и встал.
— Украшение, — процедил он. — Короче, держись левой стороны.
— Спасибо, — давясь хохотом, крикнул ему Уоррен. — Угощение или жизнь?
— Угощение.
Уоррен перебросил ему в руки через забор конфету.
— Хороший выбор! Счастливого Хэллоуина!
Безмозглый Головастик сунул в рот леденец и даже не поблагодарил, но Уоррену этого было и не надо. Поистине, судьба дарила ему сегодня один подарок за другим.
Швырнув сигареты и зажигалку на крайний к двери стеллаж, Гейл снова взялся за работу и некоторое время честно старался не обращать внимания, что приложенные усилия выглядят каплей в море. Главное — шевелиться, другого способа согреться тут не было. Хэллоуин приближался, температура падала, и придуманное Полипом наказание явно было местью за загубленный когда-то спектакль, который пошел наперекосяк усилиями Гейла. Полип любил говорить, что месть — это блюдо, которое подают холодным, в данном случае смысл поговорки был буквальным.
— Стихоплет дешевый, — громко сказал Гейл невидимому Полипу. — Выскочка.
Голос его прозвучал не сердито, а обиженно, но заметить это было некому, коробки были молчаливыми слушателями. Через некоторое время он был вынужден прерваться — руки и ноги ощутимо сводило от напряжения. Он раскидал по стеллажам не меньше пары тонн, и тело требовало отдыха. Но стоило остановиться, и пот на теле неотвратимо начинал леденеть.
Гейл натянул на себя куртку, шапку и варежки, взял пакет с сухим пайком и поискал глазами укрытие. Полип говорил что-то о бельевой в торце склада, и Гейл нашел указанную кладовку. Маленькая по сравнению с остальным помещением комнатушка была почти до потолка завалена упаковками с формой, куртками и футболками. Окон в бельевой не было, зато дверь плотно закрывалась, а спрессованная одежда была хорошим утеплителем. Гейл на пробу плюхнулся спиной на кучу — мягко. Несколько минут он просто наслаждался покоем и жевал рогалик, но скоро лежать в гробовой тишине стало скучно.
Он посмотрел на часы — вечеринка уже началась, а у него из всех хэллоуинских радостей только сухая булка и подаренная случайным прохожим конфета. Это справедливо или нет? А раз это несправедливо, то почему бы ему не устроить себе собственную небольшую вечеринку?