— Почистим, — отмахнулся Ромул от возмущенного униформиста. — Чем больше народу сегодня, тем лучше. У каждого из них наверняка водится кредит-другой, я хочу, чтобы они пришли сюда снова.
Чипы утром установили в бараках всем желающим, их не хватило, и оставшихся без чипов записали в очередь. По приказу Ромула взяли в кассины и парочку женщин, захотевших попробовать себя в боях — для разнообразия. Саммю постарался выбрать молодых и хорошеньких, но задача была не из простых. Марахсийки носили мешковатую одежду, закрывавшую голову и тело, из всей косметики использовали только краску для глаз, и то, как они это делали, у непосвященных вызывало трепет — длинную палочку, намазанную жиром, а иногда и просто захватанную руками до состояния засаленности, натирали черной войлочной сажей. После этого палочку прикладывали к глазу, зажимали веками и протаскивали по всей длине тем же движением, каким с шампура зубами снимают мясо. Результатом чудовищной процедуры были подведенные черным изнутри глаза, огромные, как у египетских фараонов. Ялмундцы-мужчины тоже не брезговали этой первобытной косметикой, и вдобавок раскрашивали себе лица узорами наподобие геометрических фигур — треугольниками, полосами или точками.
— Это что, какой-то обряд охотников палеолита, выдающий статус в племени? — полюбопытствовал Бык, поднося к глазам свой неизменный бинокль.
— Думаю, за эту традицию следует благодарить исключительно систему распознавания лиц преступников камерами слежения в публичных местах, — фыркнул Саммю. — Хотя и ваша версия отчасти справедлива.
— К открытию шоу у всех будет форма, — думая о своем, сказал Ромул. — Кассинам — робы, вам, как распорядителям — костюмы.
— А мы — распорядители? — удивился Бык очередной перемене фортуны и многозначительному взгляду, которым одарил его Саммю с соседнего кресла.
— Такие же, как я — директор шоу, — прогремел Ромул. — Если хотим заработать, пахать придется всем. И следить в оба.
Бык не стал спорить, костюм так костюм, своя одежда будет чище. Его гораздо больше интересовало другое.
Подозрительность Ромула к сотрудникам исчезла так же внезапно, как появилась. Это произошло сразу после того, как Саммю по его приказу замуровал все выходы из штрека с кассинскими бараками, за исключением одного, находившегося под тотализатором. Он был ужасно неудобным, с железной лесенкой без перил, и закрывался тяжелым металлическим люком на механическом замке. Поднять крышку без помощи робота было невозможно, ночью он ставился на сигнализацию. Вторым шагом максимально продлили систему видеонаблюдения. Теперь она охватывала почти все камеры, за исключением самых дальних, но туда редкая птица долетит, как поэтично высказался Саммю. После этого Ромул вернулся в прежнее циничное настроение, но при этом как будто чего-то ждал, это нетерпение Бык связал с открытием шоу.