— Что вы вообще думаете о типе преступника? — спросил Бык у Саммю, пока Шаман настраивал аппаратуру и что-то ковырял в своей программе. — Должен же у вас был сформироваться его портрет? Не психологический, а физический. Сколько ему лет, как по-вашему?
— Думаю, он молод, — помедлив, отозвался Саммю. — За плечами не один бой, и не одна победа. Возможно, из тех счастливчиков, с кем мы были слишком добрыми.
— Почему? — заинтересовался Бык.
Саммю вытянул ноги на соседний ящик и закинул голову вверх, под яркий свет софитов, чем-то напоминавший солнечный.
— Владеет информацией, выходящей за границы барака — это раз. Страха перед андроидами нет, значит, видел близко, встречался и знает, что их можно победить — это два. Нас ни во что не ставит — это три. Вы замечали когда-нибудь, с каким выражением кассины последнее время смотрят на нас, когда мы их награждаем?
У Быка перед глазами встала венецианская маска, полная презрения, и он кивнул.
— Зачем же понадобилась эта ночная демонстрация? Гормоны я еще понимаю.
— Кассинские мозги — загадка, — усмехнулся Саммю. — Что в них варится — никому не известно. Но я не исключаю, что в основе этого поступка лежит треп Ромула о дрифте. Дрифтеры стоят как средних размеров планета с атмосферой, кто-то мог захотеть большего, чем быть проданным мумбайским баронам для подкручивания игровых автоматов в казино.
— Но Старуху вы по-прежнему не подозреваете?
— Преступник не баба, — жестко ответил Саммю. — Если вы, конечно, хоть немного верите моей интуиции. Мы имеем дело с мужчиной и альфой, как ни странно это звучит в отношении кассина. Но Старуху он определенно знает, раз ее приемчики хорошо изучил. Знает ли она о нем — другой вопрос.
— Можете предсказать, каким будет его следующий шаг?
— Для этого надо иметь хоть какое-то представление о его цели. А я, сколько ни думаю об этом, не могу ее понять. С обычными кассинами все просто — либо тупо выигрываешь себе еще один новый день, либо становишься самым великим кассином на арене, и тебя покупает человек из цивилизованного мира, чтобы увезти в другую жизнь. Здесь же какое-то странное самоутверждение без зрителей и цели.
— Вас это раздражает или пугает?
Саммю снова отхлебнул пива, чтобы не давать ответ сразу. Точнее, ответ у него был, и он постарался скрыть его тем, что опустошил свою банку и смял ее в кулаке так, словно ломал кому-то шею.
— Начали, — Ромул оглянулся на них со своей табуретки. — Предлагаю всем скрестить пальцы на удачу.
Бык попробовал увидеть со своего места арену, но для этого пришлось бы встать, и от этой идеи он отказался, страшно было потерять равновесие. Пришлось ограничиться трехмерным изображением андроида на экране и боковым обзором зала. Внизу заиграла начальная музыка, под которую разводили участников боя. Даже если бы Бык не знал, то по воплям зрителей, скандирующих «Lucky, lucky, lucky me…» понял бы, кто из кассинов идет зарабатывать еще один день по выражению Саммю. Цифры на табло ставок, горевшие в темноте прямо напротив его глаз, были очень и очень красивыми. Ромульянин Гор, если верить проекции на экране, был вооружен коротким, но смертоносным трезубцем, остроту которого он демонстрировал зрителям тем, что накалывал и подбрасывал вверх найденные на арене предметы. На уровень балкона то и дело взлетали резиновые игрушки, пакеты с кукурузными хлопьями, бумажные колпаки с мигающей диодной лентой по ободу, зал приветствовал его игру свистом и топаньем ног, а также криками и звуками гуделок.