— Ветрова заявила, что Микрюков ее сожитель.
— И вы не удивились, что парень, который годится женщине в сыновья…
— Чему там удивляться, — вздохнула Арева. — Не об этом речь. Он, видите ли, принудил ее участвовать в реализации ювелирных изделий. Вместе с ним она развозила по точкам золото, участвовала в реализации. Но откуда он брал изделия — не говорит.
— Ход конем, если применить шахматную терминологию! Отстаньте, дескать, от меня. Терзайте мужчину, он покрепче — сдюжит. Выходит, так.
— Именно так.
— Ну, а кто был третий с ними в столовой?
— Молчит. Пока молчит. Кстати, на упаковочной бумаге отпечатки пальцев пригодны для идентификации.
— Это уже кое-что.
— Мой план: завтра с утра провести опознание Микрюкова.
— Может, Антонина Яковлевна, сперва вместе с вами поговорим с ним? — предложил Миронов.
— Что проку-то? — усомнилась Арева. — Будем взывать к совести, стыдить, а он начнет куражиться…
— Ну ладно, — согласился подполковник. — А эксперт?
— Прикидку сделал, — сказала Антонина Яковлевна. — Похоже, на упаковке три следа пальцев Микрюкова.
— Так это же железное доказательство!
— Для суда. А этого наглеца еще убедить надо, что следы оставил именно он.
— Вы правы, — согласился Миронов. — Самое трудное — убедить.
— А тем более — признаться в преступлении.
Они переглянулись. Разговор заходил в тупик. Арева, однако, не торопилась уходить.
— Может, очную ставку с Ветровой сделать?
Антонина Яковлевна немного подумала:
— Давайте повременим. Ветрова хитрит, нащупывает, чем мы располагаем. — И, помолчав, добавила — При необходимости зачитаем Микрюкову ее показания, дадим понять, что Ветрова «рассыпалась».
— Как бы не спугнуть остальных участников!
— Пока нет основания для такой тревоги. Похоже, взяли вы Ветрову и Микрюкова чисто, без шума.
— А как вы, Антонина Яковлевна, рассматриваете Телегина и Нагретова с ювелирного завода?
— Пока нет никаких данных, что именно они участвуют в совершении преступления. А зашифрованные записи Ветровой дают нам лишь повод их подозревать, и не более. Не будем их сегодня трогать, а завтра обязательно все проясним.
Перед опознанием Антонина Яковлевна решила все-таки еще раз поговорить с Микрюковым. Он по-прежнему держался с подчеркнутой холодностью, впрочем вполне корректной. Нередко так бывает: поначалу человек Предстает в ореоле вполне порядочного, ревниво оберегающего свое достоинство, а впоследствии под внешней привлекательностью и благоприятностью обнаруживаются черты корыстолюбца, мошенника, морально разложившегося типа.
— Мне нечего дополнить, — без прежней твердости в голосе произнес Микрюков. — Все, что я знал, сказал. — И опустил голову. Нетрудно было заметить, как он напряжен. Наступило время решительных действий.