Мне казалось, что меня загнали в тупик и люди единогласно избрали меня своей мишенью. У каждого было свое мнение на мой счет, среди которых не было ни одного положительного. В этой атмосфере я задыхался и хотел уехать.
Желание уехать из Англии летом 2013 года стало результатом суммы различных факторов. В прошлом сезоне мы упустили шанс попасть в Лигу чемпионов, я получил дисквалификацию на 10 матчей за укус Бранислава Ивановича и снова стал «Врагом Номер Один». Я не мог спокойно выйти в парк со своей маленькой дочерью – папарацци преследовали меня и мою семью, куда бы я ни направлялся. Я думаю, большинство людей стремилось бы избавиться от такого количества негативного внимания. Ситуация мучила меня и портила жизнь людям, которых я больше всего люблю. Я не робот, у меня есть чувства. И в то время я большую часть времени чувствовал себя несчастным.
Я устал от бесконечных материалов обо мне в газетах. Устал от ярлыков вроде «Суарес такой-то» и «Суарес такой-то». Устал от повсеместного разглагольствования обо мне и моих действиях. Если молчал премьер-министр, то обо мне всенепременно высказывался менеджер той или иной команды. А я думал: «Это невыносимо. Мне необходимо вырваться отсюда». Я просто хотел уехать из Англии. Я думал, что в другом месте будет лучше Софи, детям и мне самому.
Я прекрасно осознавал, что тогда на поле совершил дурной поступок. Я принял наказание, принес свои извинения, но мои критики не унимались. Ситуация казалась мне безвыходной, я думал, что вернуться и снова начать играть в Англии практически невозможно. В том смятении, в котором я пребывал, единственным возможным решением виделся отъезд из Англии.
Мне еще не довелось поиграть в Лиге чемпионов. Приближался мой двадцать седьмой день рождения, а меня ожидал еще один сезон за бортом главного европейского чемпионата. Я знал, что, согласно одному из условий моего контракта, если «Ливерпуль» вылетает из Лиги чемпионов, я вправе рассматривать переход в другой клуб, при условии, что тот выплатит «Ливерпулю» отступные размером от 40 миллионов фунтов. Таким образом, причины для перехода в другой клуб у меня были, и было договорное право это сделать. И если слухи не врали, были и клубы, во мне заинтересованные. Перед моим агентом, Пере Гвардиолой, стояла задача изучить имеющиеся варианты. Задача была не из простых. Я был парнем, дисквалифицированным на десять матчей за укус игрока другой команды, а годом ранее еще и обвиненным в расизме. Я думаю, некоторые крупные клубы опасались, что я принесу им проблемы и подорву их репутацию. Какая-то часть меня кричала: «Оценивайте меня по тому, что я делаю на поле!», но ведь и инциденты с укусами происходили тоже на поле.