Прошло некоторое время, прежде чем я понял, насколько все серьезно. После матча я обо всем рассказал Комолли, пошел домой и практически об этом не думал. «И что? Я сказал испанское слово «negro» в споре на испанском, а он устроил шумиху из ничего». Я объяснил все со своей стороны, а на следующий день, когда пошел на тренировку, думал, что все забудется. Даже когда я включил дома телевизор и переключился на испанский канал, на котором освещался инцидент, я и представить не мог, насколько далеко все зайдет.
Всю следующую неделю мне было тяжело даже просто приезжать на тренировки. Мои партнеры были великолепны, как и тренеры. Глен Джонсон, знавший, как это слово можно использовать в испанском языке, называл меня «negro» на тренировках еще несколько дней. «Давай отжиматься, “negro”», – говорил мне он. Я и раньше на тренировках использовал это слово в разговорах с ним и в раздевалке, но теперь я боялся его употреблять в любом контексте.
Если бы мне пришлось пережить это снова, я бы все равно начал спор, но я был бы осторожнее в выборе слов. Мне пришлось учиться на горьком опыте. Возможно, мне следовало бы с самого начала спросить: «О’кей, на каком языке мы спорим?» Очевидно, я бы никогда не употребил слово «negro», если бы мы спорили по-английски.
После этого случая ни один защитник, игравший в противоположной команде, белый или черный, не использовал произошедшее против меня. Не было никаких провокаций на этой почве. Черные футболисты до сих пор подходят ко мне поменяться футболками в конце матча. Меня это действительно радовало, но я не хотел, чтобы меня считали парнем, который из кожи вон лезет, чтобы всем доказать, что он не расист. Иногда я был в заведомо проигрышных ситуациях. Если я менялся футболками с темнокожим игроком, то я был расистом, пытающимся скрыть свои убеждения; а если отказывался меняться, то потому, что я расист.
Подобная ситуация произошла, когда Дани Алвес отреагировал на брошенный в него с трибуны банан тем, что раскрыл и съел его, и игроки по всему миру поддержали его кампанией #somostodos-macacos (#всемыобезьяны). Я хотел поддержать эту кампанию с Филиппе Коутиньо, мы сделали совместную фотографию, но я знал, что некоторые люди не позволят мне выступить против расизма, посчитав, что каким-то образом моя антирасистская позиция является лишь еще одним доказательством оного.
Иногда, когда меня просят сфотографироваться с темнокожим болельщиком, я все еще понимаю, что некоторые скажут: «Смотрите, он остановился ради этого фаната, потому что он черный». Но нет, я останавливаюсь ради любого, кто меня попросит, если у меня есть возможность. Кажется, будто все, что я буду делать, отныне не будет восприниматься как нормальное. Наверное, это хуже всего, проблема появилась там, где ее даже никогда не было.