Гален глотнул пива и сам ответил на свой вопрос неожиданно умиротворённым тоном:
— Не думаю. Скажу тебе больше — вся эта чепуха, которую наговорил тот доктор, о том, что она психологически отгородилась от всего, что с ней было… Думаю, она всё помнит. Разве она бы стала делать ЭТО, если бы не помнила? Вот каким вопросом я задаюсь.
В следующий раз она воспользовалась простынёй — попыталась повеситься на одной из труб под потолком своей спальни.
Однажды субботним утром, где-то в середине ноября, я заехал навестить брата. Его жена на этих выходных гостила у своих родителей в Бостоне, а мою жену вызвали на работу, поэтому в доме были лишь мы вдвоём. Был десятый час утра, воздух был свеж, небо сияло морозной синевой. Я проехал на моём «Suburban»[3] по его подъездной дорожке, припарковался и вошёл в дом.
Мой брат сидел в дверях, выставив ноги на ступеньки. Ладонь Галена была прижата к лицу. Слёзы оставляли ломаные белые полосы на его красных щеках. Одет Гален был в пижамные штаны, футболку «Янкиз» и плотную куртку «LL Bean»[4]. Меня передернуло от вида Галена, сидящего на крыльце и рыдающего. Я подошёл к нему и присел на корточки перед ним.
— В чём дело?
Он потянулся к моему колену и накрыл его ладонью.
— Слушай, — прошептал он. — Не входи в дом, просто слушай.
Я был напуган звуком его шёпота, тонкого и хриплого, и в этот момент ощутил, как его ногти впиваются в мою ногу. Прежде, чем он продолжил, я уже понял, что речь пойдёт о его дочери.
— Она себя убила… — прошипел он.
— Боже… — пробормотал я и начал вставать, чтобы войти внутрь, но он сжал мою ногу, будто пытаясь проткнуть мою икру своими пальцами.
Я выпростал ногу, но Гален, вскочив, преградил мне путь внутрь. Глаза его были покрасневшими и сильно слезились. Он взирал на меня с усталой враждебностью. Я попытался протиснуться мимо него в дом. Что бы она ни сделала с собой, этого могло быть недостаточно для самоубийства. Гален в шоке, а в состоянии аффекта он не увидит разницы между мёртвым человеком и глубоким обмороком.
— Слушай меня! — прорычал он. Затем, будто прочитав мои мысли на лице, добавил:
— Думаешь, я не знаю, как выглядит мёртвый человек? Она умерла, и, даже если поспешишь, она не станет менее мёртвой.
— Если даже у неё остановилось сердце, всё равно ещё не поздно что-то сделать, — возразил я. — Гален, если любишь дочь — уйди с дороги, пока я тебя не столкнул с крыльца.
— Я помог ей это сделать, — тихо сказал он.
Он уставился на меня, приоткрыв рот на измождённом лице. От дуновения морозного ветерка он поёжился. В этом порыве ветра я ощутил запах дыма, доносившийся издалека.