– Нравятся пирожки? – спросил Терешин, улыбаясь.
– Очень, – ответил Опалин с чувством.
– Ты там поосторожнее с Берзиным, – негромко промолвил человек из ГПУ, пристально глядя в лицо собеседнику; и даже тени улыбки не было теперь на лице Виктора. – Понял?
– По… понял. – Иван неосмотрительно откусил слишком много, и ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы все проглотить. – Думаешь, я непонятливый? Он сюда приехал, чтобы мстить. За родителей своих. Мать убили, отец застрелился…
– До чего же я не люблю все это, – сказал Терешин внезапно.
– Что именно? – не понял Опалин.
– Сказки. – Рыжий человечек усмехнулся. – Ты знаешь, что когда Стрелкову выкопали, муж вернулся за ее телом?
– Знаю.
– И что он сделал?
– А что он мог сделать? Из деревни почти все сбежали.
– Дома мог сжечь, например. Камня на камне тут не оставить. – Говорящий неприязненно прищурил свои рыжие глаза. – Ты что, забыл, что в те годы и за меньшее карали так, что выжившие до сих пор видят кошмары? А он просто развернулся и уехал. А? Как тебе?
– Ну…
Опалин напряженно пытался понять, куда клонит собеседник – и не понимал.
– Ты его знал? – спросил Иван наконец.
– Лично нет, но кое-что о нем слышал. Он, знаешь, был не из тех, кто часто вспоминает о жалости.
– Тогда я ничего не понимаю, – проговорил Опалин после паузы.
– А тут и понимать нечего, – ответил Терешин. – Обычная история. Познакомился с женой в ссылке, жили вместе, сын Каспар, все дела. Дочь еще, кажется, была, но умерла от какой-то болезни. А потом Рейнгольду Берзину приглянулась другая. Все было серьезно, он обещал развестись с Дорой, как только гражданская война закончится, и жениться на своей новой любви. Но Дора была против и кричала, что никогда и ни за что его не отпустит. И когда ее убили здесь, в усадьбе, я думаю, что Берзин выдохнул с облегчением. Все само собой разрешилось, она больше не могла ему помешать. Потому он и не стал мстить, когда ее труп вытащили из могилы. А потом…
Он замолчал.
– Так что же было потом? – не утерпел Опалин.
– Я же сказал: там была другая. Короче, Берзин должен был жениться снова. Но за день до свадьбы его нашли с пулей в голове.
– Не понял, – насупился Иван. – Зачем?
– Что зачем?
– Зачем ему понадобилось стреляться? Все же удачно сложилось. Для него удачно.
– А я разве сказал, что он застрелился? В одной квартире с ним жил его сын.
Опалин вытаращил глаза.
– Ты хочешь сказать, что…
Терешин нахмурился, и Иван не стал заканчивать фразу. Вместо этого он спросил:
– Сколько же ему было лет?
– Сколько? Это было в 19-м году. Вот и считай.