Верстовский сказал, что Берзину сейчас 22, значит, тогда было 15. Застрелил отца, который хотел жениться на другой. Мог ли Каспар это сделать? Почему-то Опалин даже не сомневался, что мог.
– А эта… ну, невеста… Что с ней стало? – спросил Иван.
– А что с ней могло случиться? Поплакала да нашла себе другого. Правда, он был не комиссар, а попроще, и не латыш, а русский, но комната в Москве есть, паек хороший. Много ли женщине надо для счастья?
И опять подтексты слоями поползли из последней фразы – Терешин спрашивал, явно не рассчитывая на ответ, и в то же время глумился над собственным вопросом, и одновременно словно хотел сказать, что женщины разные бывают, и далеко не все обязаны быть такими, как безымянная любовница Рейнгольда Берзина, которая косвенно стала причиной его гибели.
– Я не могу понять, почему его не уличили, – проворчал Опалин, думая о Каспаре.
– Почему? Ну, во-первых, он казался очень расстроенным смертью отца. А во-вторых, у родителей нашлись друзья, которые не дали его в обиду. Потом он пошел служить в ГПУ, ну и…
– Ты давно знал, что он приехал? – не удержался Иван.
– Знал? Нет. Я кое-что о нем слышал и предполагал, что рано или поздно он объявится. Ко мне он не заходил.
– Он к доктору Виноградову заходил.
– Ну это как раз неудивительно. В войну тут одно время жил однофамилец доктора, тоже Виноградов и тоже врач. Лет на двадцать старше Дмитрия Михайловича, но не уверен, что Берзин знает такие тонкости.
«А ты, значит, знаешь?» – мелькнуло в голове у Опалина, и его настигло новое для него и необыкновенно четкое ощущение, что говорить этого вслух нельзя, чтобы не восстановить против себя собеседника. Потому что Терешин, как бы там ни было, находился скорее на его стороне, а не на стороне Берзина.
– Можно тебя спросить? – решился Опалин.
– Попробуй.
– Насчет селькора Герасимова, которого убили в соседней деревне. Это не мое дело, мне просто любопытно. Одни мне сказали, что это случилось из-за того, что он был селькором, другие – что он женщину изнасиловал. А что было на самом деле?
Виктор вздохнул.
– Честно? Не знаю.
– Ты – и не знаешь? – недоверчиво протянул Опалин.
– Просто неинтересно, пойми. Бывают такие люди, которые делают все, чтобы плохо кончить. Некоторые при этом могут дожить до 90, а некоторые – наоборот. Вот и Герасимов был из таких. На войне его хотели расстрелять за мародерство, он дезертировал, потом уже здесь его поймали, когда он пытался поджечь соседский дом, и избили до полусмерти. Он оклемался и подался в селькоры. Хотел в партию, но туда его не приняли. И насчет женщин он слишком много себе позволял, а в деревне этого не любят.