– Ты чего такой злобный?
Если бы Иван был лет на десять старше (и, стало быть, в несколько раз умнее), он бы не стал задавать такого вопроса, потому что понимал бы: перед ним человек, который таскает с собой свой ад, и хотя кому-то может показаться, что такое бремя причиняет Берзину мучения, на самом деле ему нравится заражать адом все вокруг. Но Опалин имел глупость разразиться целой тирадой о том, что нельзя упрекать людей за то, какие у них родственники, потому что…
– Ты знаешь, как умер отец Свешникова? – перебил его Каспар.
Иван напряг память. Кто-то при нем упоминал о том, что старый сторож усадьбы умер, но он не выяснял, как именно это произошло.
– Его расстреляли за спекуляции, – сказал Берзин. Опалин таращился на него, не понимая – и внезапно догадался.
– Уж не твоя ли мать приказала его расстрелять?
Каспар дернул головой так, словно ему жал шею воротник.
– Теперь ты понимаешь, почему он отрубил ей голову, – проговорил Берзин сквозь зубы. – Ну а теперь попробуй сказать мне, что родственники не важны!
В его тоне звенела такая ненависть, что Опалин не нашелся что ответить. Он предпочел уйти к себе и заняться составлением отчета о поездке в Дроздово. Отчет этот, впрочем, был заколдован точно так же, как усадьба, потому что упорно не желал продвигаться дальше первой фразы.
«…прибыв в б. усадьбу Дроздово, помощник агента угрозыска Иван Опалин обнаружил…»
Что обнаружил-то? Нервничающих людей? Летающий телескоп? Собственную профнепригодность?
Дело осложнялось еще и тем, что Опалин в принципе ненавидел бумажную работу. «Вот, допустим, Карп Логинов… – вспомнил он одного из коллег. – Почерк отличный, излагает всегда по существу, начальство на его отчеты не нарадуется. Эх! Секрет он, что ли, знает какой-то…»
Он сидел за полночь, извел пять листов бумаги и так и не написал ничего путного. Проснулся Опалин поздно. Воды в рукомойнике не оказалось, и он отправился умываться к озеру. В саду Ян драил машину. Патефон он поставил на подоконник одной из комнат, и из-под иглы лился хрипловатый джаз. На сверкающей трубе патефона играли солнечные блики.
– Завтракать будем? – спросил Опалин.
– Уже, – лаконично ответил Ян.
– В смысле?
Выяснилось, что завтрак Иван проспал, а Берзин велел его не будить. Данное обстоятельство ничуть не улучшило настроения Опалина. На кухне он нашел немного хлеба и остатки сыра, но на полноценный прием пищи это не тянуло. Заметив издалека Кирюху, Иван направился к нему. Тот бродил возле сторожки, не решаясь зайти.
– Платон Аркадьевич сказал, что меня могут взять на место сторожа. Я буду тут жить, да? В своем доме?