– Странно, что он принял такое участие в человеке, которого едва знал, – заметила та, и Киселев понял, что она еще не готова расстаться с мыслью об Опалине-злодее. – И что мы будем теперь делать без доктора? Горбатов разве что может отвар от вшей посоветовать…
– Вы бы предпочли, чтобы Виноградов застрелился от безысходности? – не удержался учитель. – К этому ведь шло…
– Нет, но… хватать человека, тащить его в Москву, насильно помещать в лечебницу… Наверное, я до сих пор не привыкла к большевистскому подходу, – сказала Лидия Константиновна со слабой улыбкой. – Просто мне кажется… Все это случилось как-то очень уж неожиданно…
Однако главная неожиданность этого дня была еще впереди. Когда все трое, собравшись в столовой, обсуждали, из чего устроить ужин, снаружи послышался звук, напоминающий тарахтение мотора. Выглянув в окно, Опалин убедился, что он не ошибся: возле усадьбы остановился открытый черный автомобиль, в котором сидели четверо. На водительском сиденье – шофер в кожаной куртке и такой же кепке, а сзади – Зайцев, незнакомец лет сорока в штатском и еще один в форме. Когда последний вылез наружу и в сопровождении Зайцева неспешным шагом двинулся к дому, его петлицы стали видны четче, и все поняли, что перед ними находится представитель ГПУ.
– Это еще что? – вырвалось у Лидии Константиновны.
Она повернулась к Опалину, но тот нахмурился и ничего не ответил. «Шаги командора», – почему-то подумал Платон Аркадьевич, слыша, как за дверями стучат сапоги вечерних посетителей. Киселев не имел оснований опасаться ГПУ, но он хорошо представлял себе, что может навоображать Лидия, и тревожился за нее. Напольные часы закашлялись и стал бить шесть. С последним ударом человек в форме переступил порог столовой, Зайцев – за ним, отстав на полтора шага. Незнакомец был строен, молод и красив, – но напряженный взгляд его портил это впечатление. Он покосился на петлицы Опалина, внимательно посмотрел на Киселева, на лицо учительницы, которая стояла, механически поправляя шаль на плечах.
– Здравствуйте, товарищи, – сказал Зайцев тускло, после чего кашлянул и выдавил из себя привычную улыбку. – Вот… Товарищ Берзин из ГПУ приехал, чтобы, так сказать…
– Я уполномочен провести расследование убийства комиссара Стрелковой, – звонким голосом объявил товарищ Берзин.
Тут, надо сказать, Платон Аркадьевич удивился.
– Убийство Стрелковой? Да ведь это когда было…
– И что? – спросил Берзин тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Ты хочешь сказать, что мы должны все забыть, раз это было… не так уж и давно, кстати?