Прерывистый грохот повторился, и Люк увидел, как особенно крупный волосан словно лопнул, разлетаясь клочьями. Остальным паукам явно было не до жертв – они в панике метались по холлу, пытались протиснуться между прутьями решётки, забраться на стены. Люк с размаху ударил по одному, кинувшемуся прямо на него – и гадина разлетелась, словно была из стекла. Следующий волосан угрожающе вскинулся на дыбы, вскинув передние конечности, но задние с сухим треском подломились, и потерявшая опору тварь рухнула на бетон. Хитин панциря на глазах разлезся по швам, обнажая гнойно-жёлтые внутренности. А палка невидимого великана всё стучала и стучала. Пауки уже не влезали – влетали, вкатывались в облаках едкой пыли, теряя по дороге суставчатые ноги. Люк наотмашь молотил арматурой, стараясь не задеть кого-то из своих, волосаны метались, лезли на стены – и валились под ударами на бетон, расползаясь, будто мокрая бумага, растекаясь тошнотворными лужами.
Заслонка заскрежетала и застряла, не поднявшись и до середины. Позади, в холле истошно, перекрывая требовательный визг Генерального, вопили зрители. На доски обрушился тяжёлый удар, дерево треснуло, разлетелось на куски, и на пороге, в клубах пыли, возникла высокая фигура.
Кожаная, сильно вытертая на локтях и плечах куртка, странный, с толстыми гребнями, шлем. Вместо лица – кошмарная резиновая харя, похожая на рыло минипига, серая, голая, с огромными круглыми стеклянными глазами и длинным рубчатым шлангом на месте пятачка. В руках чужак держал замысловатое приспособление в виде трубы с раструбом и деревянной ручкой сверху; с плеча у него свисала широкая лента, составленная из блестящих латунных цилиндриков.
Пришелец направил «трубу» на сгрудившихся в углу волосанов. От грохота заложило уши, из раструба вырвался пульсирующий язык пламени. От пауков полетели клочья вперемешку с кусками бетона и искрами из железной решётки; что-то пронзительно взвизгнуло над ухом, раздался болезненный вскрик. Толпа зрителей взорвалась паническими воплями – люди кинулись к двери, сбивая с ног, давя друг друга, ступая по спинам и головам упавших.
– Хватит палить, Мехвод! – прогудела ещё одна фигура, возникшая рядом с первой. – Рикошеты, твою мать! Гражданских положишь!
«…это же помощь! Та самая, обещанная белкой…»
Люк скосил взгляд на товарищей по несчастью. Они стояли, прижавшись спинами к решётке – глаза полны страха, пальцы, сжимающие арматурины, побелели от напряжения.
– Не бойтесь! Это друзья! Люк, Пол… ап-п-чхи! – вы живы!..
Из-за спин гостей выпорхнула Лея – раскрасневшаяся, решительная, волосы развеваются невесомым облаком. В руке лук, из-за спины торчит оперение стрел. За ней – весёлая физиономия Майки и решительная зелёная мордочка: Яська. В руке у почтовой белки опасно блестит тумбаш.