Орудуя жестяной лопаткой, он выгреб содержимое печи и сыпанул в открытое окошко.
– Тридцать лет прошло, а всё никак не уймутся… – Яков Израилевич извлёк из стола бутылку коньяка. – Обезьяны черномазые… Мало им, что свой Лес изгадили – так теперь и к нам лезут!
– Готово. – Егерь вернул совок на место и тщательно вытер ладони. – Так-то оно вернее будет, клык на холодец…
Егор усмехнулся – жест с развеиванием пепла ветру был не лишён известного символизма.
– Если и куколка и та гипнотическая хрень действительно родом из Манхэттена – придётся с этим что-то делать. Верно, Студент?
– Угу.
Егор скрутил пробку, понюхал. Запах был восхитительным – егерь и завлаб разделяли пристрастие к хорошему коньяку.
– Тогда разливай.
Они, не торопясь, опорожнили стопки и по очереди оторвали по кусочку фруктового лаваша.
– Вот вы говорите – факи… – сказал Егор, заворачивая в липкий, пахнущую фруктами листок кусочек сыра. – Подумаешь, граффити, дешёвка! Вот пустить член с крылышками по стенам «Шайбы» – это да, это я понимаю…
– Это когда такое было? – заинтересовался Бич. Егор с удовольствием поведал ему скандальную историю, не упуская пикантных подробностей.
– А ничего так, с фантазией! – ухмыльнулся Бич. – Молодчина, Мартин, с огоньком. Жаль, я не видел…
– Молодчина… – Яков Израилевич наполнил стопку доверху и опрокинул – единым духом, словно самогонку. Егор при виде столь неуважительного отношения к благородному напитку удивлённо кашлянул. Завлаб же и бровью не повёл – сгрёб бутылку и повторил процесс.
– Что-то ты, Яша, того… – Бич недоумённо посмотрел на миколога. – …злоупотребляешь. Стряслось чего?
– Я же говорю, Мартин. Ему веселье, а мне завтра с утра на ковёр, в ректорат. Вот попрут меня отсюда – куда вы, охламоны, тогда денетесь? А ты – «молодчина»… сволочь он, и больше никто! Сколько раз говорил: трахаешь первокурсниц – и трахай, а студентов зачем плохому учить? Так нет же, никак не уймётся, самогонщик хренов…
На Якова Израилевича было жалко смотреть. Руки у него тряслись, за стёклами очков блестели неподдельные, самые настоящие слёзы…
«…а ведь это для него серьёзный удар. Доцент Шапиро, без преувеличения, душу вложил в свою лабораторию экспериментальной микологии…»
– Что-то я братцы, ни хрена не понял. – признался Бич. – А ну, колитесь, что у вас тут случилось?
Егор в двух словах изложил напарнику происшествие со взорвавшимся перегонным кубом. Егерь крякнул и задумался. Шапиро прикончил четвёртую по счёту стопку.
– Скверное дело, Яша. Неужели действительно могут снять с лаборатории?
– Ещё как могут. – миколог поднял бутылку, посмотрел на просвет, горько вздохнул и зашарил в ящике стола. – И вообще из Московского филиала могут выставить. Есть желающие…