Хороший юрист, плохой юрист (Оробинский) - страница 143
Ладно. Пусть так. Если у вас один в один копия с бумажной книги, скажем, PDF-файл, то… Отличий нет. Вы читаете с экрана планшета – компьютера, телефона, микроволновки, чайника, прочих порождений безудержного прогресса.
Но сама форма подачи информации остается прежней – слева направо, сверху вниз. Как во времена законов Хаммурапи, 12-ти таблиц Древнего Рима, статута королевы Анны[118].
А как сейчас? Помните, «Больше всего времени у экрана – в среднем 8 часов в день – проводят мальчики (возраст 13–19 лет). Меньше всего – восьмилетние девочки, сидят у экрана 3,5 часа в день». И что видят эти дети?
Мне кажется, если бы я излагал свои мысли в блоге, твиттере, еще на каком-то сайте, и отображалось бы оно в привычном – современном – сетевом виде, то страница книги на каком-то среднем сайте выглядела бы так:
Пример страницы среднего сайта:
Ну, как? Прониклись? Да. Я, конечно, сгустил краски. Но в целом форма подачи информации в сети выглядит примерно так. Нет последовательности. Куча «кричащих» заголовков. Намеренно или нет, но все построено так, чтобы не дать вам сосредоточиться на главном.
Еще раз. Представьте детей, выросших в колыбели сети и вскормленных молоком мозаичной подачи информации – все до кучи, все грудой, сиди и разгребай, что тебе больше по сердцу. Что тебе ближе.
Бытие определяет сознание. Я не принимаю эту мысль как аксиому, как утверждение без доказательств. Но действительно, если ребенок растет в сети и каждый день общается с компьютером (бытие), а не с родителем, то?! (какое будет сознание?).
Да такое и будет. Компьютерное. Выборочное.
Вспомним прошлое. Как растили гениев:
«Дочь проявила столь несомненный музыкальный талант, что отец рано начал заниматься с нею на клавире. Это произвело большое впечатление на мальчугана, которому было около трех лет. Он также усаживался у клавира и мог подолгу развлекаться подбиранием терций. Найдя их, он с радостью повторял созвучия.
Он запоминал отдельные места музыкальных пьес, которые слышал. Ему было четыре года, когда отец, как бы затевая веселую игру, начал разучивать с ним на клавире некоторые менуэты и другие пьесы. За короткий срок он смог играть их с совершеннейшей чистотой и в строжайшем ритме. Вскоре в нем пробудилось стремление к самостоятельному творчеству. Пятилетний Вольфганг сочинял маленькие пьесы, которые проигрывал своему отцу и просил записать их на бумаге.
К шести годам маленький музыкант исполнял сложные виртуозные произведения. Родителям не приходилось упрашивать сына сесть за инструмент. Наоборот, они уговаривали его прекратить занятия, чтобы он не переутомился.