— Мальчик из Тяжелого кулака, я помню тебя, — язвы и яды в его голосе оказалось столько, что казалось вся комната скоро утопнет в них. — Я помню, как ты ездил по всему Кардку, в поисках своей невесты, помню, как заезжал к нам, весь потерянный, слабый, побитый судьбой. Жаль ты отказался тогда зайти в шатер, спешил искал свою любимую. Она была там, в шатре, разбойники притащили ее ко мне и продали за жалких пять серебряных монет! Всего пять монет, а сколько веселья для моих парней!
В момент последней фразы, я успел активировать тройное усиление и выставить руку перед ятаганом Ша, опускающимся на голову Пархата. Лезвие прошло сквозь верхний слой мышц и костей, остановившись лишь на середине ладони. Время вокруг на долю мгновения остановилось. Пока первая капля крови падала на пол, Фредмут всем своим телом снес Ша в сторону, после чего заломил ему руки. Ихрим все это время, подбирающий инструменты для пыток, лишь с интересом повернулся, он не испытывал страха, что что-то может пойти не так. Пархат же, чертов ублюдок зубоскалился и смеялся своим булькающим голосом. Вытащив из раны застрявший клинок, я откинул его в сторону.
— Твой ручной зверек, позор расы, потерял право называться гвардейцем! — ехидный голос старика резал слух.
— Только мне решать, что он потерял, а что нет, — залечил я рану на руке.
— Его будут сторониться все его друзья и товарищи, веры нет гвардейцу, что поднял руку на господина, он пропащи…, — голова орка дернулась в сторону и он вновь потерял сознание, хотя я всего лишь шлепнул его легонько по щеке.
— Вот черт, совсем забыл про усиление, — поднял я тело одной рукой и положив на стол активировал повторно лечение, не хватало чтобы он умер. — Фредмут, отпусти ты его. Засунь лучше кляп в рот этому ублюдку.
На Ша было жалко смотреть. Бесстрашный воин и доблестный гвардеец, он нарушил главное правило и сейчас только я решаю, жить ему, или умереть. Даже Горх, отец парня, мой вассал, ничего не сможет мне сказать, он сам пошел на подобный риск.
— Милорд, я…, — от стрессовой ситуации он вновь начал обращаться ко мне по титулу.
— Помолчи, — устало выдохнул я. — Ты идиот. Осознал?
Отвечать он не решился и просто кивнул.
— Этот кусок дерьма, ничего не знает о твоей невесте, потому что он соврал, — глаза буквально на глазах наполнялись надеждой и ему было неважно, что Лилу давно могла умереть от тысячи причин, он просто верил. — Я убил его сына. В отместку, он отдал весь свой род на заклание, лишь бы убить меня, но ничего не вышло. Сейчас он на пыточном столе, и представляет собой ценность, лишь в качестве дополнительного источника информации. Это понятно?