Все доступные мне раньше силы, сейчас я продолжал контролировать и даже больше. Энергия текущая вокруг, была более насыщенной. Здесь были даже легкие, почти невесомые потоки старших энергий, я чувствовал их. А значит, мне не грозит сидеть сиднем, пытаясь вернуть систему в строй. Сама очухается. А я пока прогуляюсь. Тем более, у меня есть важная причина не сидеть на месте. Баку сказал, что мир в котором могли стихийно открыться врата, был бы обречен, монстры разорвали бы его. Если подумать, это логично, пусть здесь они потратят дни на то, чтобы добраться до врат, что манят их как свет мотыльков, но там пройдут жалкие минуты и поток существ покажется нескончаемым. Готов поспорить на что угодно, сейчас отовсюду, куда дотягивается зов врат, монстры спешат сюда.
Словно в подтверждение моих собственных мыслей, олень резко вздернул голову и прислушался к чему-то. Шерсть на его загривке встала дыбом, глаза расширились. Животное, что на Земле было простым травоядным, встало на дыбы и издало утробный рев.
Земля под ногами затряслась и я взяв оружие в руки, стал опасливо отходить от своего странного соседа. Постепенно дрожание только усиливалось, пока в один момент из леса не выбежало целый табун оленей. Они бежали по самой кромке леса, не приближаясь к нам.
Видимо, то животное, что я увидел первым, попав в этот мир, было их вожаком, потому что было гораздо крупнее остальных. Он пятился опустив вниз голову, тем самым грозя невидимому противнику рогами.
Агрессия была вызвана не мной. Олени в принципе не обращали на меня никакого внимания, поэтому я переключился на дальний берег, куда были направлены рога вожака табуна.
Среди деревьев я увидел золотые глаза. Они не мигая смотрели в нашу сторону. Тело существа было скрыто в тени, но по очертаниям угадывались мощные лапы, схожие с львиными, и крылья по бокам. Неужели здесь обитают дикие хранители стихий?
Молчаливое противостояние продлилось недолго. Существо прятавшееся в тени вышло на свет и издало клекот. В ответ олень что-то проревел и развернувшись понесся прочь. Его табун уходил вслед за ним.
— Вот значит как, продал меня, — повернулся я к твари, что не мигающим взором смотрела теперь уже только на меня. — А ты смелая, сила тысячи душ для тебя ничего не значит?
Вопрос был риторическим. Если бы эти существа могли чувствовать силу, то сороконожка улепетывала бы из моего мира бы сразу, как только почувствовала бы меня. Но кто его знает, может тому виду просто не свойственно чувство самосохранения.
— Чего ты ждешь? — тихо задал я вопрос, пытаясь понять, почему противник медлит.