Семья тоже, как под копирку, городские, родители – офисные работники, а дети, старший – школьник первого класса, и дочка четырехлетняя. Куда таких на заставе оставлять? Отправили в крепость, там всем место и дело найдется, а на заставу мужиков-бы крепких, да без взбрыкиваний, чтобы дисциплину блюли, лучше из военных бывших. Вон как Серый, тот его с полуслова понимает!
И Трофим внезапно поймал себя на мысли, что стал рассуждать как начальник колонии, тот все вздыхал – Ну, что за люди, с кем службу тянуть?! Раздолбаи, никакой дисциплины!
Трофим даже немного испугался такой с ним произошедшей метаморфозы, потом только усмехнулся, как там у древнеримского философа – Меняются времена – меняются люди! Или как русский вариант в переводе Нестора летописца – Жизнь текет и мы с ею!
Ну а как еще, он же командир, на нем и дисциплина и спрос весь за людей. Одна выходка Пузыря вчера чего только стоит! Андрей Пузырев вчера дежурным был, должен был встать на час раньше, осмотреть в бинокль окрестности с верхней площадки, воды из подвала набрать, и в умывальник и к завтраку кипятить поставить, затем разбудить командира, а позже уже и всех остальных. У Трофима связь с крепостью в семь, так вчера чуть не проспал. Проснулся без пяти, влетел на верхнюю площадку, думал случилось с дежурным чего. Ага, случилось! Пяный валяется на скамейке, на него дождичек накрапывает, а он сопит в две дырки, губами причмокивает и в плащ-палатку кутается. А на каменном полу натюрморт из почти пустой бутылки водяры и пачки печенья початой. Как он тогда сдержался ногой тому в пузо не заехал, побежал вниз. С крепостью на радио-связь пора было выходить! Потом уже пытал Пузыря, еле добился, с чего это он нажраться решил, да еще на боевом посту. Оказалось у его бывшей день рождения в этот день, он и распереживался, впечатлительный, блин наш! Не спал понимаешь всю ночь, а под утро еще и к бутылке приложился!
– Ты пойми, Андрюша, плохо это, ты ведь на дежурстве, да и напился еще, а мы ведь договорились, что только по воскресеньям по чуть-чуть! Ну вот, что с тобой делать? Выгнать тебя, так куда ты один пойдешь? В лес к зверям диким? Ты ведь понимаешь, что это проступок и проступок серьезный? Пузырев только шмыгал носом и ронял редкие слезы.
– Ты хоть понял, Андрюша, что плохо поступил, как крыса, или даже предатель? А чего ты вскинулся так? Предатель и есть! Мы ведь теперь бойцы, за нами жизни человеческие, все как на войне! А ты пост боевой бросил, да нажрался! Ты понимаешь, что в Отечественную тебя бы свои расстреляли? Что ты там губами шепчешь, говори громче! Не будешь больше так?