— Ты где? — спросил он, когда холодная вода коснулась его лодыжек.
Симон снова не ответил, но хотя бы подал знак. Он закашлял. В нескольких шагах от Штерна, но Роберт все равно не мог обнаружить его своим фонариком.
«Я замерзну и умру», — подумал он, чувствуя, как штанины, подобно промокательной бумаге, впитывают влагу. Его сотовый зазвонил, когда Штерн разглядел в десяти метрах перед собой деревянную стену.
— Где он? — Голос Карины звучал уже почти истерично.
— Понятия не имею. Наверное, в соседнем проходе.
— Что он говорит?
— Ничего. Он кашляет.
— О боже. Вытащи его оттуда! — Голос Карины срывался от волнения.
— Думаешь, чем я сейчас занимаюсь? — огрызнулся Роберт.
— Ты не понимаешь. Опухоль. Так бывает, когда все начинается…
— Что ты имеешь в виду? Что бывает?
Штерн снова услышал кашель Симона. На этот раз еще ближе.
— Бронхиальные спазмы всегда предшествуют обмороку. Он скоро потеряет сознание! — кричала Карина так громко, что Штерн слышал ее одновременно сверху снаружи и по телефону.
«Он упадет лицом в воду. И захлебнется. И задохнется, как…»
Штерн заторопился и в панике не заметил деревянную обуглившуюся балку, которая свисала с потолка. Со всей силы налетел на нее и ударился головой. Но гораздо сильнее боли был шок. Штерн решил, что на него напали, и, защищаясь, вскинул обе руки вверх. Когда понял, что ошибся, было слишком поздно: карманный фонарик помигал две секунды под водой, потом свет погас.
— Черт! — Штерн вытянул пальцы вправо, чтобы коснуться стены подвала. Затем шаг за шагом стал осторожно продвигаться вперед, стараясь не потерять ориентацию в темноте. Пока это не представляло проблемы: в конце концов, он шел исключительно прямо. Гораздо больше его беспокоило, что Симон больше ни разу не кашлянул. — Эй, ты еще здесь? — прорычал он, и вдруг у него в ухе что-то щелкнуло. Как в самолете при посадке, пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы избавиться от заложенности и давления в ушах. Затем он снова услышал тихий хрип. Впереди. За деревянной стеной — десять метров вперед и за угол. Ему нужно туда. В соседний проход. К Симону. Вода замедляла движения, но, к сожалению, скорости Штерна хватило, чтобы вызвать злополучную цепную реакцию. — Симон, ты меня… Помоги-и-и-ите!
На последнем слове его увлекло вниз. Нога запуталась в старом телефонном проводе, который, как ловушка для кабана, петлей затянулся вокруг лодыжки в вонючей грязной воде. Штерн еще пытался удержаться, зацепиться пальцами за влажную стену, но лишь сломал два ногтя, прежде чем рухнул на пол.
По характеру удара он догадался, что, видимо, достиг конца подвального коридора, так как упал не в воду, а наткнулся руками на податливую деревянную дверь. Послышался хруст — похожий на тот, что раздался, когда он сделал первый шаг вниз по лестнице, только гораздо более громкий, — и Штерн проломил что-то, по звуку напоминающее лист фанеры. Или дверь. От дикого ужаса Штерну показалось, что он летит в открытую горнодобывающую шахту или бесконечно глубокий колодец, но уже через несколько сантиметров его падение было жестко остановлено утоптанной землей. Единственный положительный момент во всей ситуации заключался в том, что вода еще не проникла в этот уголок подвала. Вместо этого с потолка и стен срывались неопределенные предметы и падали на Штерна.