Снова никакого ответа. Только хриплое дыхание.
Карина посмотрела на подъездную дорожку к подземному гаражу в правом крыле виллы, заметила на влажной листве свежие следы от шин и продолжила, стоя спиной к входной двери:
— Гараж? Правильно? Попытаться через гараж?
Голос молчал. Дыхание тоже замерло.
— Черт! — воскликнула она. «Сейчас нельзя терять времени. Я не могу обыскивать тут все, в то время как Симона там внутри мучают и…»
Правой рукой она сжала рукоятку пистолета, указательным пальцем левой дотронулась до латунной кнопки звонка. Она не детектив, не профессиональный полицейский. У нее нет шансов. Она не может победить. В лучшем случае помешать…
— Я сейчас позвоню, — сказала она в трубку и нажала на кнопку.
— Холодно, — прозвучал сонорный голос рядом с ее головой.
Сначала Карина почувствовала резкую вспышку боли между висками. Затем свет померк.
Каждая ступень была настоящей пыткой. Но с очередным шагом он приближался к возможному концу. Правда, речь шла не о нем. Его смерть удостоилась бы краткого упоминания в какой-нибудь районной газетенке. И поделом. Потому что гораздо более страшная трагедия разыгрывалась в нескольких метрах от него, в комнате, откуда гремела итальянская опера.
«И это только моя вина», — подумал Штерн.
Он притворился, что слегка потерял равновесие, и оперся левой рукой о стену.
— Что? Уже ослабели, а ведь еще ничего не началось.
«Хорошо, она прямо за мной. Нас разделяет только несколько ступенек. Видимо, не хочет, чтобы я повернул за угол и ушел из-под прицела».
Штерн подумал, что ему нужно двигаться быстрее. И держаться левой стороны. Подальше от перил. Всего лишь пять ступеней.
Прихожая, в которую вела лестница, становилась видна все отчетливее. И терракотовый горшок с искусственным папоротником рядом с перилами казался внушительнее с каждым шагом, который Штерн делал ему навстречу.
«Зачастую самые простые приемы оказываются наиболее эффективными», — промелькнула в голове Штерна еще одна мудрость отца. Удастся ли ему провернуть свой простой трюк, зависит сейчас исключительно от четырех невзрачных квадратов из пластика.
Еще две ступеньки.
Штерн осторожно пошевелил пальцами. Словно раненый, которому наконец-то сняли гипс, он почувствовал, как кровь устремилась в пальцы. Лучше бы ухватиться правой рукой, но это было бы слишком заметно.
Еще одна ступенька.
Теперь он окинул взглядом всю прихожую, где — кроме коричневого приставного столика, на котором лежал раскрытый рекламный проспект с объектами недвижимости, — не было ничего ценного. В том числе и окна. К счастью!