Роберт и Софи еще немного помолчали, потом он развернулся и оставил мать своего сына одну в кухне. В поисках Симона, Карины и спального места тихо спустился по лестнице в подвал. Было слышно, как снаружи холодный дождливый ветер треплет садовый забор и кровлю, и Роберту казалось, что это всего лишь осторожные, тихие предвестники чрезвычайно бурной ночи.
Гостевая комната находилась в цокольном этаже дома. Штерн снял только ботинки и лег, не раздеваясь, между Симоном и Кариной, которые спали уже так крепко, что даже не заметили, как он пришел. Они лежали под тонким покрывалом в разных концах большой двухспальной кровати. Как старая супружеская пара — поссорились и даже во сне держались на расстоянии друг от друга.
Штерн обрадовался счастливому случаю, который позволил ему протиснуться и устроиться между их телами. Карина часто меняла положение во сне, занимая всю кровать. Приди Роберт на пять минут позже, и она, вместе с Симоном, претендовала бы уже на весь матрас целиком.
Отопление работало на полную мощность. Но Штерна все равно начало знобить, когда страшные картины дня всплыли у него перед глазами.
Труп в холодильнике. Тифензее, кладбище. И снова, и снова Феликс.
Он повернулся и посмотрел на Карину. Испытал соблазн протянуть руку и коснуться ее обнаженного левого плеча, которое выглядывало из-под края одеяла. Несмотря на всю нежность, Роберту казалось, что это плечо способно дать ему настоящую поддержку, стоит только до него дотронуться. Густые, слегка волнистые волосы Карины веером раскинулись по подушке. Сама Карина лежала на боку.
Штерн улыбнулся. Именно в этом положении он впервые увидел ее. С вытянутой рукой, согнутыми в коленях ногами и закрытыми глазами. Прошло уже три года с тех пор, как по пути в свою пустую виллу он поддался неожиданному импульсу и завернул на парковку мебельного магазина. Гуляя по отделу спален, он вдруг увидел особенно красивый, словно живой, женский манекен на одной из кроватей. Но потом Карина открыла глаза и улыбнулась ему. «Стоить купить?» — спросила она его. Через час он уже помогал ей заносить новый матрас в мансардную квартиру в районе Пренцлауер-Берг.
Неожиданно он вспомнил, почему оставил ее. Три года назад. Как-то после секса он лежал рядом с ней и почувствовал, что тоже умеет забывать. Когда страстные объятия вытесняют из головы все, что мучило раньше, и остается только настоящее. Тогда он тоже отдернул вытянутую руку, потому что почувствовал себя виноватым. Он не имел права начинать новую жизнь, в которой воспоминания о Феликсе выцветут, как фотографии на каминной полке.