Тимми любил свою мать. Несмотря ни на что.
Подобно тому, как избитая жена не хочет, чтобы полиция арестовала ее мужа, так и любовь Тимми к своей матери и страх потерять ее оказались сильнее, чем отвращение к продолжению сексуальных домогательств.
У Мартина на глаза навернулись слезы, что не укрылось от внимания доктора Кляйн.
— Вы не хотите говорить об этом? — спросила она.
«Говорить о чем? — подумал он. — О том, что существуют такие матери, которые подвергают своих детей сексуальному насилию? И дети, которые любят своих родителей, несмотря ни на что? До самой смерти».
— Позвольте, я угадаю, — предложила доктор Кляйн. — Правда, которую вы теперь знаете, настолько ужасна, что ваша собственная жизнь стала вам безразлична.
— Так было и раньше.
— И это явилось причиной?
— Причиной чего?
— Что вы прыгнули вслед за Лизой.
Мартин прикрыл глаза.
На мгновение ему показалось, что он снова почувствовал удар о воду с высоты двадцати метров, при котором он вывихнул себе ногу. Елена наложила ему на ногу эластичную повязку, однако он и теперь все еще продолжал хромать.
Тогда у него было такое чувство, словно он прыгнул в котел с кипятком, так как вспененная вода, сомкнувшаяся над его головой, впилась в его тело тысячью иголок. Иголок изо льда, которые лишили его всех сил, едва он оказался во власти Атлантики.
— Я не думал об этом, — ответил Мартин, и, если бы в этот момент он был подключен к детектору лжи, тот зарегистрировал бы, что он говорил правду. Он просто прыгнул, это был рефлекс, а не осознанное решение.
Лизе досталось гораздо сильнее. При ударе о воду она сломала себе бедро и вывихнула левое плечо. К счастью, так как поэтому она кричала как резаная, едва ее голова показалась над поверхностью воды. Полный штиль, царивший на море, и то счастливое обстоятельство, что еще до этого капитан остановил судно, сделали ее спасение возможным.
— Вероятно, вы получите награду за спасение утопающего, — заметила доктор Кляйн.
— Надеюсь, это будет медаль, по крайней мере, ее можно будет использовать в качестве подставки под кружку пива, — проворчал Мартин. — Я не совершил ничего особенного.
Мысленно он снова ощутил вкус соленой воды, которой тогда вдоволь нахлебался, а позднее долго блевал.
— Вы пододвинули ближе к ней отломавшиеся перила, чтобы она могла держаться за них, пока к вам не подошли спасательные шлюпки.
Доктор Кляйн взяла руку Мартина и пожала ее. А он так и не понял, был ли этот жест ему неприятен, или ему следовало радоваться.
— Не знаю, была ли Лиза Штиллер рада этому, — сказал он и высвободил руку.