«В открытом море», — мысленно повторил Мартин, и это натолкнуло его на идею.
Ну конечно. Когда они находятся в открытом море. А в том случае, когда не находятся?
— На какой палубе находится якорный отсек? — взволнованно спросил он.
— Якорь? Вы имеете в виду…
Отверстие, под ним вода, веревка, которая может изображать цепь.
— На какой палубе? — торопил он. — Пожалуйста.
Елена задумалась.
— Их несколько, — сказала она наконец. — Насколько я знаю, один такой отсек находится на третьей палубе. И еще один наверху, кажется на одиннадцатой палубе.
«11 + 3».
Кровь в артериях Мартина побежала ощутимо быстрее. Он бросил еще один взгляд на фотографию рисунка Анук на экране компьютера и сказал:
— Возможно, у меня разыгралось воображение. Но думаю, не будет лишним, если мы осмотрим эти якорные отсеки.
— Тиаго Альварес?
Несмотря на поздний час, Егор Калинин сидел в халате и кожаных шлепанцах на диване в своих апартаментах и почесывал затылок своему джек-рассел-терьеру Икару. Обычно в частных каютах круизного лайнера собаки и другие домашние животные были строго запрещены, но это беспокоило владельца «Султана» так же мало, как и запрет курить в каютах. Наверху, в спальне, к великому сожалению его некурящей жены, он приказал отключить систему пожарной сигнализации.
— Вот этот тип?
Перед Егором на стеклянном курительном столике лежала цветная распечатка с личными данными пассажира, о котором ему как раз докладывал его третий офицер службы безопасности; включая фотографию, маршрут поездки, номер каюты и состояние его счета. До сих пор аргентинец особо не тратился, стараясь обогатить пароходную компанию Калинина. Он проживал в недорогой внутренней каюте, никогда не заказывал вино к обеду, не принимал участия в экскурсиях при заходе в порты и еще не купил ни одного сувенира в магазинчиках на борту «Султана».
— Именно эта свинья. Я абсолютно уверен, — ответил Вейт Йеспер.
— И он прятался за спинкой кровати?
— Если я так говорю. Я его видел и нашел его фотографию среди бумаг пассажиров. Никаких сомнений, это он.
Егор недоверчиво посмотрел на двадцатитрехлетнего беззаботного лоботряса.
— А что, собственно говоря, потерял ты в той каюте? — спросил он Вейта, хотя уже знал ответ.
Егор терпеть не мог своего племянника. Он не переваривал и его отца, этого похотливого «пожирателя сыра», за которого его сестра Ирина посчитала себя обязанной выйти замуж только потому, что во время учебы в Амстердаме этот дармоед трахал ее.
Возможно, в двадцать один год звучало заманчиво связаться с уличным музыкантом. Но двадцать три года спустя и сама Ирина поняла, что отсутствие денег, постоянной работы и траханье без презерватива были далеко не лучшей комбинацией для многообещающего будущего. Только ради своей сестры Егор предоставил работу на «Султане» этому шалопаю, который называл его дядей. Будь его воля, Вейт до сих пор прозябал бы в качестве тренера подрастающих уличных бандитов в грязной голландской дыре, громко называвшейся спортивной школой боевых искусств. Единственным достижением в жизни Вейта было то, что его фамилии пока еще не было в картотеке осужденных, но при его склонности к насилию и тяге к легким наркотикам и девушкам легкого поведения это было всего лишь вопросом времени, когда государство возьмет на себя заботу о его содержании.