— С Паулиной? — продолжал проявлять недоверие герцог.
— Видимо, ее тоже позвала природа.
Не прокатило. Хальдаг наградил меня мрачным прищуром, а потом хмуро приказал:
— Отойдите.
— Куда отойти?
— В сторону, леди Адельвейн. Или мне придется вас подвинуть.
— Вы собираетесь туда войти? — У меня чуть челюсть не рухнула на красное ковровое покрытие.
— Собираюсь.
— Но…
Он меня все-таки подвинул, и я тут же представила, как правильный до тошноты де Горт сначала ругает нас, потом чихвостит Алларда (с него станется настучать на Полькиного брата даже в академию, или где он там точит зубы о гранит науки). Потом еще извинится перед этой фырсой или, что еще хуже, — нас с Полей заставит просить у нее прощения, а у меня гордость все же не железная и нервы не резиновые. Лопнут, порвутся, и будет у его всемогущества персональный спектакль или, скорее, концерт в исполнении его невесты.
К тому же Морс в итоге останется без лекарства, и получится, что все усилия насмарку.
Нет, это не вариант.
— Мэдок!
Стальной обернулся.
— Мы не закончили… — Сделав к нему два быстрых шага, я повисла на нем и поцеловала, выплеснув на этого металлического блокатора добрых начинаний все свои накопившиеся за вечер эмоции.
Сама не заметила, в какой момент отвлекающий маневр превратился в настоящий поцелуй, страстный и глубокий. Сама не поняла, когда именно я из целующей превратилась в ту, которую целовали. Не обращая внимания на редких мимо проходящих, не замечая ничего и никого вокруг. Раскрывая губами мои губы, кружа голову странными, непонятными чувствами.
Не заметил де Горт и выскользнувшего из уборной Алларда, хитро мне подмигнувшего. Наверное, после исчезновения юного хальдага я слишком расслабилась, позволила себе увлечься прикосновениями горячих, твердых губ обнимавшего меня мужчины и пропустила… появление Паулины.
— Мэдок? — Наина тоненько всхлипнула, а потом, подхватив юбки, стремглав бросилась к лестнице.
Шерты.
Не желая плодить новые сюжеты для назидательных представлений, что-то вроде «Наины герцога де Горта, или Дорога под венец, омытая кровью», его всемогущество рассадил нас по разным каретам. Меня отправил кататься по городу с Одель и Винсенсией, Паулину запер с Марлен и собой великолепным.
Пока гнались за рыжей ревнивицей, и словом между собой не перекинулись. А возле кареты де Горт лишь сухо распорядился:
— Забирайтесь внутрь, Филиппа, — оставив меня на попечении кучера.
Сам же понесся запихивать в экипаж пунцовую Польку.
До того, как я встретилась с первой наиной взглядом, во мне еще теплилась надежда, что это ее страдальческое «Мэдок?» было исключительно для того, чтобы отогнать герцога от туалетов. Но заметив молнии в глазах де Тортовой фаворитки, поняла: последнее, о чем думала Паулина, созерцая с упоением целующихся меня и Истинного, — это о туалетах и наличии в них нашего, чтоб его шерты побрали, господина. Она действительно приревновала, а это значило, что из заклятых подруг мы снова превратились в заклятых соперниц.