— Кто его сюда прислал и почему?
— Если мне не изменяет память, отец Себалд прибыл к нам по распоряжению архиепископа Даронского, — спрятав сухие кисти в широких рукавах своего одеяния, отчиталась монахиня. — А почему именно к нам, то мне неведомо, ваше всемогущество. Его высокопреосвященство велел принять отца Себалда, мы повиновались.
Мэдок нахмурился. Архиепископ Даронский занимал в Харрасе высокое положение, был вхож во многие знатные дома, со многими старшими лордами Стального круга водил дружбу.
С каждой минутой де Горт все больше укреплялся в подозрении, что не было никакого мальчика из деревни. Зато был подосланный священник. Кем? Неизвестно. Неизвестно, кто именно действовал через Даронского. И открыто его не спросишь. Не тот это человек, которому можно задавать прямые вопросы.
Хальдаг не спеша шел по заснеженному саду, заложив руки за спину, сопоставляя скудные имеющиеся у него факты. Кто-то явно хотел, чтобы его наиной стала Филиппа. Для этого сначала «убрали» Шиллу, потом позаботились о том, чтобы он не смог выкупить подходящего возраста девушку с Чистой кровью и был вынужден обратить внимание на сиротку.
Супруги Вейтеры нуждались в деньгах и с радостью согласились отдать Филиппу. Могли ли они иметь отношение к истории со священником? Надо будет проверить.
Еще один вопрос, который не давал де Горту покоя, и не давал — это еще мягко сказано, буквально выворачивал его душу наизнанку: зачем было соблазнять Филиппу, лишать ее невинности? Явно не потому, что девчонка запала этому Себалду в душу. Наверняка имелся другой, веский и важный мотив. Должно быть, таким образом молодой священник (или кем бы он ни был) пытался привязать ее к себе, влюбить в себя, чтобы потом использовать в своих целях, как марионетку.
Использовать против него, Мэдока.
Хальдаг и сам не понял, что царапнуло сильнее: осознание, что, возможно, пригрел у себя на груди змею, готовую в любой момент укусить и впрыснуть в него яд, или предположение о влюбленности Филиппы.
Вот почему она его к себе не подпускает. Не потому, что не желает становиться его женой или асави. Она в принципе не желает становиться его, принадлежать ему, делить с ним постель.
Просто потому, что уже успела разделить ее с каким-то ублюдком.
«Найду — выпотрошу гада», — пообещал себе хальдаг.
Вслух же поинтересовался:
— Могу я осмотреть его комнату?
Если монахиня и удивилась просьбе Стального лорда, то виду не подала. Послушно кивнула и повела гостя к бесформенной серой громаде, которой представлялась обитель в наползающем со всех сторон тумане.