16 марта Европейский парламент планирует обсудить ситуацию с украинскими «политзаключенными», содержащимися в тюрьмах России.
Судя по всему, огромное беспокойство овладело европейскими парламентариями, подавляющее большинство из которых, думаю, не сможет не только назвать фамилии этих «политзаключенных», но и вспомнить, по какой причине они находятся в местах «не столь отдаленных». Но, тем не менее, беспокоятся. Вряд ли им известно и то, что сами граждане Украины особого беспокойства по поводу своих сограждан не проявляют.
Не могут назвать точного числа «политзаключенных» и сами европейские парламентарии. Отвечая на вопросы, они приводят цифру 2 или 3 человека.
Конечно, судьба и одного человека должна вызывать беспокойство у всех честных людей.
Но как быть со списком, содержащим более 1800 фамилий политических заключенных — граждан Украины, которые уже несколько лет (!) без суда содержатся в Украине в тюрьмах, среди которых такие известные люди, как депутаты Верховной Рады А. Александровская, А. Ефремов. Почему судьба сотен людей, пропавших без вести, десятков тысяч мирных жителей Донбасса, погибших от обстрелов артиллерии киевского режима, не волнует депутатов Европарламента.
Почему никто из них не обеспокоился посетить «Аллею небесных Ангелов», где увековечены более сотни фамилией детей, погибших под бомбежками.
Вспоминаю свои встречи с руководителями фракций Европарламента Р. Хармс, Г. Верхофстадтом, X. Свободой, бывшим руководителем Европарламента М. Шульцем. Как много времени мы посвятили обсуждению проблем с правами человека, демократии в Украине! Особое беспокойство европарламентарии проявляли к здоровью Тимошенко.
Сейчас мне совершенно ясно, что беспокойство европарламентариев очень избирательно, очень целенаправленно, очень односторонне, и поэтому никакие их рассмотрения, никакие их решения абсолютно ничего позитивного для Украины не дадут.
Антикоммунизм теперь в их головах сменился на русофобию, и она, словно раковая опухоль головного мозга, разрослась до таких размеров, что никакое объективное рассмотрение, никакой правдивый анализ ситуации невозможны.
Читатель может спросить меня: «Если я это знаю и не верю в объективность решения, то зачем же я пишу эти строки?»