— Что? — Катя недоуменно посмотрела через плечо, но не остановилась, — а, ты про эти… нет, мы не туда. Хотя ты прав — лет десять назад там удалось обнаружить какой-то ценный артефакт. Это была одна из последних находок видящего, я тебе рассказывала про него. Через пару месяцев после работ в Царицыно его убили.
— В старых языческих могилах? — я скептически усмехнулся, — артефакты древних высоких технологий?
— Нормальная ситуация, — пояснила Катя, — люди обычно артефакты не видят. Но что-то чувствуют, это точно. Некое необъяснимое присутствие. Могилы часто устраивают в таких местах, которые еще называют «места силы». Так что искать артефакты на кладбищах и древних святилищах — вполне нормальная практика.
— Кто и зачем его убил, кстати? — спросил я, — ты вроде говорила, что между игроками на этом поле были какие-то правила игры…
— Мы предполагаем, что американцы, — вздохнула Катя, — но, конечно же, ответственность никто не взял. И доказательств нет. Это уникальный случай был. Конечно, была большая буча. Но по итогу тогда казалось, что удалось договориться. Игроки пошли на уступки, добились большей прозрачности. Российская сторона даже получила некоторые компенсации. Формально все соглашения остались действующими, это было выгодно всем. Мы так думали, до сегодняшнего дня.
— Все равно не понимаю, — я покачал головой, — я ведь все-таки свой. Зачем сразу убивать-то? Хоть поговорили бы!
— Ну так они не сразу, — Катя покачала головой, — поговорить пытались. Неумело — это правда, не нужно было заходить от родителей. А потом они получили доказательства, что ты с нами сотрудничаешь. Что деньги от нас принял.
Пока до меня доходил смысл сказанного, Катя остановилась возле единственной оставшейся кирпичной стены какого-то разрушенного строения. Судя по всему, развалинам было лет сорок-пятьдесят. По крайней мере, на месте бывшего фундамента успели прорасти довольно крепкие деревца.
— Вот и пришли, — вздохнула она.
— Как-то не впечатляет… — пробормотал я.
— Подожди, ты еще главное не видел, — заговорщически улыбнулась Катя, и направилась налево от руин, на холм, по вершине которого шел сетчатый забор. Оттуда, сверху, я разглядел, что у стен разрушенного здания находятся полузасыпанные вентиляционные трубы, какие бывают возле бомбоубежищ. Нашелся и вход — ловко замаскированный разросшейся и высохшей травой.
Она уверенно спустилась ко входу, что-то нажала на двери, послышался короткий металлический лязг, и железная дверь, покрытая облупившейся зеленой краской, распахнулась. Из темного подземелья пахнуло затхлостью и плесенью. А еще откуда-то из темноты донесся подозрительный писк, наводящий на мысли о крысах. Меня передернуло.